Возврат на сайт     Начало форума       Настройки       Поиск по форуму  
Форумы на сайте Елена Яковлева On-Line > Посиделки > Отзывы о спектаклях > МУРЛИН МУРЛО - 300 СПЕКТАКЛЬ
Страниц (11): « Первая ... « 6 7 [8] 9 10 » | ... Последняя »  
Оценить эту тему:
 

Автор
Тема ОТВЕТИТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Re: Мурлин Мурло

ИННА. Ой, сядь, малыш... Это всё в порядке. Мишка с Иркой дерутся. Дорогие соседи наши... Пусть. Сиди! Давай анекдоты!
На площадке и в соседней квартире жуткая, страшная драка. Детский плач, крики, оханье. Женский голос: «Пусти! Детей не трогай! Уйди! Изверг! Ай! Помогите! Скотина! Убийца! Отдай! Помогите! Убивают! Спасите-е! Караул!!!...»
АЛЕКСЕЙ. (беспомощно озирается.) Ну, что же это... Что мы сидим... Надо милицию вызвать... Вы что сидите-то, что?!
ИННА. А что делать? Снять штаны да бегать? Наше-то какое дело? Пусть скубутся. Муж да жена - одна сатана. Ну, теперь это надолго. На всю ночь. А какая любовь была, слышь, Лёша? Вот ты тут про любовь всё говорил, ага? Вот у них тоже была любовь - кошмар! Как ты говоришь - до ужаса! До оне-ме-не-ния! Ручка об ручку ходили, целовались в подъезде! Ай, да все так - на публику изображают... Артисты, твою мать! Какая любовь тут, откуда она тут, от сырости, что ли? В кино только...
ОЛЬГА. (испуганно смотрит на Алексея.) Давайте, давайте, ещё нальём...
ИННА. (кричит.) Выпьем и споём: «Солнечный круг! Немцы вокруг! Гитлер пошёл на разведку!...»
АЛЕКСЕЙ. Да что вы сидите тут, что?! Надо же ей помочь! Там ведь бьют женщину! Вызовите милицию, немедленно, слышите, ну?
ИННА. Ты не в Чикаго, дорогой. Тут у нас система другая. Система ниппель: туда дуешь, а обратно - нет. (Зевнула.) Хорошо сидим. Халат у тебя, Ольга, не маркий... Нравится мне.
Истошные крики за стеной.
АЛЕКСЕЙ. Постойте, постойте секунду! Одну минуту! Посидите... Я разберусь! Человек должен, обязан действовать! Иначе цепь случайностей приведёт его... (Быстро пошёл к двери, Ольга повисла на нём.)
ОЛЬГА. (кричит.) Не ходите! Он вас убьёт! Не ходите! Нет!
Алексей вырывается из рук Ольги, открывает дверь на площадку, суетливо стучит в соседнюю квартиру.
ИННА. (на кухне, курит.) Господи, как мне всё надоело... Как мне уже жить не хочется... Господи!!! (Плачет.)
Михаил вышел на лестничную площадку.
АЛЕКСЕЙ. Послушайте! Что вы делаете! Как вам не стыдно! Бить женщину - подло! Опомнитесь! Стыдно! Нельзя! Что с вами?! Прекратите!!!
МИХАИЛ. (тихо.) Заманал - не пробегал?
АЛЕКСЕЙ. Я прошу вас немедленно прекратить издевательства! Слышите?
МИХАИЛ. (угрожающе.) А ну - урыл отсюда...
ОЛЬГА. (кричит из-за дверей своей квартиры.) Не трогай его! Опять нализался! Не тронь его! Только попробуй его тронуть!
МИХАИЛ. Вместе, что ли, хочете получить? Ага? Спелись уже? Ах вы, соски грязные, пластмассовые, страшные... Ах вы, суки...
АЛЕКСЕЙ. Не сметь ругаться при женщинах! Не сметь!!!!
Михаил схватил Алексея в охапку, за волосы, раза два стукнул об колено головой - беспощадно, садистски. Крики, вопли. Толкнул Алексея в квартиру Ольги. Ушёл к себе. Алексей не пикнул даже. Лежит на полу, не шевелится. Ольга кричит, плачет, пробует поднять его.
ОЛЬГА. Говорила вам... Говорила вам... Зачем вы полезли?!
ИННА. (сидит на кухне.) Господи, да кто бы меня забрал отсюда?! Кто бы меня забрал?! Су-ки, за-бе-ри-те меня отсюда! (Кричит.) «Там вдали за рекой зажигались огни-и-и-и!!!!»
ОЛЬГА. Помоги ему! Инна! Человека убили! Убили! Убили! Кровь!!! Смотри, кровь!!! Приезжего человека убили!!! Не умирайте!!! Не умирайте!!! Умирает!!! Ай, ай, ай!!!
Хватает Алексея, целует его, трясёт, пачкается кровью. Алексей вырвался, оттолкнул Ольгу, тихо:
АЛЕКСЕЙ. Дура, что ты орёшь... Пошла вон... Идиотка... Дура, пошла вон, дура...
Шатаясь, ушёл в свою комнату, упал на раскладушку. Ольга сидит на полу, в коридоре, затравленно оглядывается то на дверь комнаты Алексея, то на Инну, которая продолжает орать на кухне во всю глотку песню...
ОЛЬГА. (кричит.) Господи, приди ко мне! Выполни, что прошу! Сделай, Господи! Господи, скорее бы нас всех трахнуло, скорее бы нас всех завалило бы, Господи, забери меня к себе! Господи, дай смерти мне, Господи!!!
ИННА. (кричит.) Заберите меня отсюда! Заберите меня отсюда!!!
ОЛЬГА. Меня! Меня заберите!!! Заберите меня!!! Меня!!! Меня!!! Меня!
ИННА. Меня заберите!!!! Меня! Заберите меня!!!
ОЛЬГА. Меня! Меня! Меня!
ИННА. Меня! Меня!
ОЛЬГА. Меня!
ИННА. Меня! Меня! Меня!
ОЛЬГА. Меня!

ТЕМНОТА
ЗАНАВЕС

Конец первого действия


ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

2 картина.
Прошло две недели. Та же квартира. Вечер. Алексей в своей комнате, лежит на кровати, рыдает, колотит подушку кулаками. Встал, посмотрел на себя в зеркало, потрогал синяк под глазом. Снова лёг на кровать, нашарил под кроватью бутылку вина, пьёт из горлышка. По лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бежит Ольга. Она держит в руках клочок бумаги. Подбежала к двери, шарит по карманам, ищет ключи. Звонит в дверь.

ОЛЬГА. Алекссей! Алёша! Алёшечка! Это я, Оля! Ольга это! Я ключи дома забыла, откройте, Алёшечка! Не бойтеся, Алёша! Не бойтеся!!! Как только раздался звонок в дверь, Алексей одним махом кинулся под кровать, затаился. Услышал Ольгу, выбрался из-под кровати, отряхнул костюм от пыли. Хлещет себя по щекам ладонями.
Алексей! Алёша! Алешечка! Откройте! (Стучит в дверь кулаками.) Это я! Не бойтеся! Это я, Ольга!
АЛЕКСЕЙ. (тихо.) Трус! Трус! Скотина, трус, подлец!
ОЛЬГА. Это не он, Алешечка, открывайте!
АЛЕКСЕЙ. (открыл дверь, Ольга влетела, как вихрь в квартиру.) Ну, что ты орёшь на весь подъезд... Не он, не он... Знаю, что не он... Будто я уже не вижу, не слышу... Не он, не он, не он...
ОЛЬГА. (не слушает Алексея, бежит в его комнату, выдёргивает из-под кровати чемодан, принимается кидать в него вещи.) Всё, Алешечка! Всё! Я купила вам билет! Уезжайте! Сегодня же! В два часа ночи проходящий поезд! Стоянка - три минуты! Уезжайте! Я вам билет купила до самого Ленинграда! Собирайтесь! Нечего вам тут делать! Не надо тут вам находиться! Уезжайте! Ничего страшного на работе не случится! Я схожу, договорюсь, ага? Лучше уехать! Быстрее собирайтесь! Давайте!
АЛЕКСЕЙ. (лёг на кровать.) Что ты кричишь, что ты носишься, что ты орёшь целый день.. Чего ты раскомандовалась? А сам знаю, что нужно и что не надо делать!
ОЛЬГА. А ну - вставайте! Собирайтесь, сказала! Ну? Не надо, не надо вам тут находиться, Алёшечка! Тут вы совсем дураком станете, он из вас последние мозги вытрясет! Он пообещал ведь, пообещал! Собирайтесь, Алёшечка! Вы хороший, вы очень-очень хороший! Но вам тут у нас делать нечего! Бегите скорее из нашего города! Не надо вам тут! Уезжайте скорее! (Плачет.) Это всё из-за меня, дуры, из-за меня... Зачем я с ним связалась, сама не знаю, из-за меня, из-за меня, дуры...
АЛЕКСЕЙ. (ерошит волосы на голове.) При чём здесь ты?! Абсолютно не при чём! Господи! Я понимаю, понимаю, почему он меня... избил. И тогда, и сейчас! Понимаю! Тогда я поступил мужественно, благородно - заступился за женщину! И теперь он не может мне простить этого! А во-вторых, он воплощение пошлости, дурости вашего города! Он не может мне простить, что я вступил в бой с пороками...
ОЛЬГА. Ой, да с какими пороками, Алёшечка? Совсем вы глупый! Он ведь ревнует меня к вам, вот и всё! Потому и побил вас сегодня! Я ведь, Алёшечка, сплю с ним! То есть, спала раньше, понимаете?
АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, он воплощение пошлости, всех пороков, а я - в бой с ними, с ним лично - в бой, в бой...
ОЛЬГА. Оглохли вы, что ли?
АЛЕКСЕЙ. (помолчал.) Как - спала?
ОЛЬГА. Ну так, натурально. Как мужики с бабами спят. Не знаю я, как такое получилось, стыдно мне даже говорить такое. Один раз случайно это вышло, а потом пошло и поехало... Я хотела, чтобы у меня ребёночек был, а не получается... По любви только надо, а так - не выходит, понимаете? Ой, стыдно мне, как мне стыдно! Собирайтесь, Алёшечка, собирайтесь, а то он вас совсем убьёт скоро! Уезжайте, прошу вас!
БОЛЬШАЯ ПАУЗА.
АЛЕКСЕЙ. Ты врёшь... Это неправда... Этого не может быть... Ты... ты... ты... духовная. Ты не можешь себе позволить такого... Не может быть. Нет, нет...
ОЛЬГА. Вот, вот, Алёшечка! Духовная! Я сама думала, что духовная и что этого не может быть! Думала, а оказывается - может! Собирайтесь, вот вам билет, я купила вам сама, уезжайте, скорее уезжайте!...
Алексей смотрит в потолок. Молчит. Смеётся.
АЛЕКСЕЙ. Какой кошмар... Какой ужас... Какой мрак... Страна зелёных помидоров... Куда я попал? Дурдом. Какой мрак. А я-то, по-дурости, думаю: защищаю идеалы... Какие там идеалы? Дурак. А я-то думаю, что он мне простить не может, потому-то и бил сегодня на виду у всего честного народа... А оказывается... (Хохочет.) Оказывается, он меня из-за вот этой местной красавицы... Господи, Господи, Господи... какой кошмар... Мрак какой... Жуть какая... До смешного, ей-Богу...
ОЛЬГА. Вот, вот билет, берите, берите и поезжайте, вот билет, вот...
АЛЕКСЕЙ. (улыбается.) Какой билет, милая? Опять на лилипутов?
ОЛЬГА. Нет, до самого Леннграда... Да скорее бы нас всех долбануло, засыпало бы со всех сторон! Скорее! Собирайтесь! Давайте, не смотрите так, хватит!
Алексей сел на кровать. Бессмысленно смотрит в одну точку.
АЛЕКСЕЙ. Ты права, милая подруга, права. Пра-ва. Сваливать надо отсюда и поскорее. К чёрту вас всех. Чтоб вы все сдохли, козлы! Козлы!!! Хватит! Не выходит из меня миссионера, не выходит. И слава Богу! (Достаёт из-под кровати бутылку, пьёт.) Какая гнусь... Не трогай мои вещи, не прикасайся! Я сам всё соберу! Не трогай, кому сказал!
ОЛЬГА. Не пейте... Зачем вы это... не надо... Поставьте...
АЛЕКСЕЙ. Пошла ты знаешь куда?! Ну вот. Лезешь тут под руку. Выпью. Выпью тебе назло. Назло! Чтоб видела! Чтоб ты видела!
ОЛЬГА. Я виноватая, я, я! Виноватая я! Не пейте только! Зачем вы пьёте? Зачем? Вы раньше не пили! Вы роман писали! Я заглядывала, читала! Непонятно, но интересно... Давайте, собирайтесь, собирайтесь...
АЛЕКСЕЙ. Что читала?
ОЛЬГА. Роман ваш читала...
АЛЕКСЕЙ. Кто тебе разрешил?
ОЛЬГА. На столе лежало я и прочитала...
АЛЕКСЕЙ. Стыдно читать чужое. Очень стыдно. (Ольга сидит на полу, собирает вещи в чемодан.) Бессовестно это. Безобразно бессовестно. Это всё равно, что чужое грязное бельё перебирать в руках...
ОЛЬГА. А зачем вы носки и трусы грязные под матрас засовываете? Давали бы лучше мне, я бы вам постирала. Давайте, складывайте их в чемодан, сюда, сюда...


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:35 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Мурлин Мурло

АЛЕКСЕЙ. Слушай, ты.... Слушай, ты... Слушай, ты... ты... ты дура набитая, что ли?! Ты не понимаешь ничего своей башкой тупой, что ли?! Не кумекаешь?! Дура?! Варит у тебя котелок?! Не варит?! Не варит?! На лилипутов ходишь смотреть, да, на лилипутов?!
ОЛЬГА. Они смешные...
АЛЕКСЕЙ. Да ты на меня посмотри, какой я смешной, на меня, на меня! По твоей милости какой я смешной, посмотри! Из-за того, что ты удовлетворяешь свои низменные потребности!!!! Это ведь, оказывается, из-за тебя, дуры набитой, кошки драной, из-за тебя, а я думал... Дебилка! «Муму» не прочитала за свои почти тридцать лет?! Не прочитала ведь, не прочитала?!
ОЛЬГА. Не прочитала...
АЛЕКСЕЙ. Врала мне тут, в постель тащила... Бог к ней являлся! Я её пожалел, думал, что она духовная, невероятная девушка, думал, никто её не понимает, ненормальной считают её! А она, эта духовная, с каким-то жлобом - запросто, в постель! Ужас, мрак какой, кошмар! Дурдом! Да чтоб я тут на секунду ещё остался! Отдай билет, гадина!!!!
Бегает по комнате, собирает вещи. Ольга стоит с опущенными руками. Вдруг упала, схватила Алексея за ноги, вопит.
ОЛЬГА. Ой, не уезжайте, миленький мой, не бросайте меня, не бросайте! Я люблю тебя так сильно, так сильно! Я без тебя в петлю залезу! Не бросай меня, Алёшечка, миленький, любимый мой, не бросай!
АЛЕКСЕЙ. Пусти мои ноги! Они тут не для того поставлены! Пусти, сказал! Уйди отсюда! Ненавижу тебя, мерзость такая! Ненавижу тебя! Ненавижу! Всё равно уеду! Пусти! Пусти, пусти, сказал!!!
Внезапно в квартире и на лестничной площадке гаснет свет. Пауза. Барахтанье.
(визгливо.) А ну - включи свет! Сейчас же! Кому сказал! Ты что думаешь, меня это остановит?! Включи свет! Идиотка, включи свет!
ОЛЬГА. Алёшечка, вот вы всё время на меня кричите, а потом хочете разобраться... Я не виноватая, Алёшечка, что у нас часто свет вырубают... На час вырубают, на два, на три... Бывает, на целые сутки...
Алексей сел на кровать, смеётся.
АЛЕКСЕЙ. Дурдом, дурдом! Дом хи-хи! Куда я попал?! Света нету! Удавиться хочешь - в магазине мыла нету! Утопиться захотел - из речки так дерьмом воняет, что в воду противно лезть! Уехать хочешь - свет выключают!! Дурдом! Дурдом! Дурдом Господи! Господи! (Плачет.)
ОЛЬГА. Поплачьте, поплачьте, Алёшечка, помогает... Меня мамка набьёт, набьёт, бывало, я тоже плачу, плачу, а потом сразу легче...
Ольга вдруг выпрямилась, вскинула руки в воздух, замерла.
Ой, тихо, Алёша... Тихо... Пришёл...
АЛЕКСЕЙ. Кто пришёл?
ОЛЬГА. Он пришёл... Бог пришёл... Вон, в углу сидит, на троне будто... Не видите, разве? Пришёл... пришёл...
АЛЕКСЕЙ. (забрался с ногами на кровать, прижался к стенке.) Ну-ка, ну-ка, ты, ты, ты, ты, не сходи с ума... Не сходи, давай, мне тут...
ОЛЬГА. (стоит напряжённая, как струна, судорожно хватает ртом воздух.) Тихо, Алёша. Тихо... Он плачет... Никогда не плакал... Какие слёзы у него... Как кровь... Тихо... тихо... не надо... будто кровь капает... красные слёзы... Боженька, не плачь, не надо, а то я тоже буду... Неправда! Нет! Неправда, Боженька! Я пожалела его! Неправда! Я его люблю, никого не любила! Неправда! Стой! Не уходи!... Боженька! Неправда! Нет!!! Нет!!! Нет!!! Нет!!!
Ольга упала на пол, бьётся в истерике, рыдает.
БОЛЬШАЯ ПАУЗА. МОЛЧАНИЕ.
АЛЕКСЕЙ. (шепчет.) Ну-ка, ну-ка, перестань сейчас же... Хватит тут с ума сходить... Ты чего это тут, а? Ну-ка, ну-ка, не пугай меня, дура такая...
Пауза. Ольга села на пол, зажала голову руками, всхлипывает, стонет.
ОЛЬГА. (тихо.) Он мне сказал, что больше не придёт... Не хочет больше со мной разговаривать... Обозвал меня всяко по-всякому.... Я не такая!... Я пойду... Пойду... свечку надо... где-то лампа была... надо холодильник отключить, достать всё, чтобы не растаяло, не слиплось всё.... Не слиплось...
Встала, качается из стороны в сторону, пошла на кухню.
АЛЕКСЕЙ. (на кровати, шепчет.) Дура, дура, дура... Не слиплось, не слиплось, не слиплось.... Не слиплось, дура...
Ольга на кухне нашла свечку, зажгла её. Плачет. В дверь стучат. Алексей зарылся под одеяло. Ольга со свечкой в руках идёт открывать.
ОЛЬГА. (у двери.) Кто там?
ИННА. (кричит за дверью.) Открывайте! Ну, быстро?!!!
Ольга открыла. Инна влетела, бегает, опрокидывает всё в комнате Алексея, наступает на чемодан.
Всё! Всё! Всё! Собирайтесь! Быстро пошли! В бомбоубежище! Свет уже отключили! (Бежит в большую комнату.) Оля! Вставай! Не спи! Конец света настаёт! Где ты, Оля?!
ОЛЬГА. (выглядывает из-за двери.) Да здесь я, здесь... Не сходи с ума, что случилось-то?
ИННА. (в комнате Алексея, суетливо бегает, кричит.) Алёша, возьми с собой самое ценное всё! Только ценные вещи, Алёша! Бери с собой, главное, роман, остальное - ерунда! Пошли бегом! Свет уже отключили, чтоб пожаров особых не наделать! Сейчас как затрясёт, как начнётся! И Боженька нас всех, сук в рваных ботах, судить станет! Пардон меня! Вставай! Пошли быстренько, ну! Пошли бегом, ну!?
АЛЕКСЕЙ. (сидит на кровати.) Что начнётся?
ИННА. Землетрясение!
АЛЕКСЕЙ. А другого повода не могла найти, чтобы заявиться?
ИННА. Ну, что ты там бормочешь, Алёша? Пошли, некогда! (Хватает чемодан Алексея.) По телевизору только что передали: сейчас будет конец света! Юрий Николаев передавал! Который «Утреннюю почту» ведёт и «Юрмалу»! Говорит: всех сейчас шарахнет! Пошли, спрячемся в подвал, может - и выживем тогда, а? Ну, быстрее, что вы, орёлики, как варёные?! Пошли, сказала, ну?!
АЛЕКСЕЙ. (сквозь зубы.) Кто передавал по телевизору? Опять Левитан?
ИННА. Нет, Левитан в тот раз был! Обманул, паразит! А сейчас - Юрий Николаев начал, а потом - сам Горбачёв! Ага, сам! Грустный такой... Пиджак в клеточку, галстук в полосочку. Стоит вот так. Ручки сложил. Всё время весёлый был, пока перестраивался. А тут - грустный. Доперестраивался, гад, до конца света! Он, значит, ребята, стоит, ага, а сзади него - Равиля Максудовна его. А глаза грустныиии-грустныиии, несчстныиии-несчастныиии! Мне чего-то их, бедных, так жалко-жалко стало, чуть не заплакала аж, не знаю даже почему... Ну, нам-то терять нечего, а им-то, бедным, а? Равиля тоже плачет, бедная, плачет! Её у нас на работе все бабы не любят! «Равиля» на неё говорят!
АЛЕКСЕЙ. А это кто такая?
ИННА. Равиля-то? Здра-асьте! Жена его, Райка! Он ведь для неё всё, говорят, сделал: рай-ком, рай-исполком, рай-совет! Не знаешь, что ли? Да у нас весь Шипиловск только про это и говорит, про то, что он её везде с собой таскает, ну? Злятся на неё! Ну, чего она так одевается-то, ну? А ещё анекдот про неё рассказывают: стоит Равиля, плачет. Её спрашивают: «Ты чего?» А она говорит: «Талон на сахар потеряла!» Ну, пошли, пошли быстрее в подвал, ну?!
Зажигается свет. Пауза. Стоят все трое, смотрят друг на друга.
(удивлённо.) Надо же... Свет дали... Наверное, отбой..
АЛЕКСЕЙ. (помолчал.) Всё? Окончен концерт? Нет?
Сел на пол, принялся засовывать в чемодан вещи.
ИННА. (теребя сумочку, смотрит на Алексея.) А мне уже всё рассказали... Я и прибежала... А ты чего? Уезжать собрался, ага? Да ну!
АЛЕКСЕЙ. Что тебе рассказали?
ИННА. Ну, что тебя там, на площади прямо, перед всеми, перед памятником Ленину... Я и прибежала... Мишка, сказали, тебя этот... Ну, гад! Я ему рожу начищу! Сейчас пойду! Получит он у меня, скотина! Хочешь?!
АЛЕКСЕЙ. (хохочет.) Уже весь город знает! Весь город! Надо бежать, бежать надо, скорее надо, скорее от них, пока не начали разглядывать на свет моё грязное бельё! Бежать, бежать, бежать...
ИННА. (вдруг.) Алёша, миленький! А вот возьми меня с собой, а?
ОЛЬГА. Иди домой, Инна...
ИННА. Помолчи, крокодилина, не твоё дело! Алёша! Возьми меня с собой, а? Ну, возьми, а? Я тебе в обузу не буду, а? Мне одной отсюда не выбраться, уехать страшно одной, а вместе веселее, а? Ты меня только подтолкнёшь, дорогу покажешь, а? А у тебя на шее висеть не буду, Алёша, а? Возьми, ну, возьми, а? Ну, хочешь, я перед тобой на колени встану, а? Вот, смотри, встала! Вот!
Кинулась на колени, смотрит на Алексея снизу вверх.
АЛЕКСЕЙ. (выдёргивает ноги из рук Инны.) Что, что, что ты пристала ко мне?! Какого чёрта тебе надо?! Что вам всем нужно?! В чемодан я тебя запихну, что ли?!
ИННА. (вопит.) Не пущу!!! Алексей, я с тобой уеду! Ты у меня последняя надежда! Больше у меня нету! Возьми меня с собой! А то я тут разлагаться начинаю! Внутренне и внешне разлагаюсь! Алексей, возьми меня, а? Алёша? Алексей, ну? А?
ОЛЬГА. Да что ты с ума сходишь, успокойся, хватит тебе, опять нализалась, дура, уходи отсюда, уходи быстро!!!
ИННА. Замолчи! Алексей, если ты меня не возьмешь, если ты меня... Я над собой надругательство сделаю, слышишь? Если ты вот сейчас же не увезёшь меня отсюда, я вот тут, сейчас, на твоих глазах, возьму нож и воткну себе в глотку, понял? Как засандалю себе в глотку по самую рукоятку, чтоб тебе стыдно стало, понял? Не возьмёшь меня, нет? Не возьмёшь? Сейчас, сейчас, я тебе покажу тогда, покажу... Бежит на кухню.
ОЛЬГА. Да сядь ты, сядь, не придуривайся, стыдно ведь, стыдно...
ИННА. Оля! Сестричка! Ольга! Где у нас ножи? Дай мне скорее! Ну? А зарежусь! А сейчас же зарежусь! Слышишь, Ольга! (Нашла нож, бежит в комнату Алексея.) Не возьмёшь? Не возьмёшь, да? Ты ведь не такой Алёшечка, не такой, нет! Ты ведь меня возьмёшь, ну? Мне ведь жить охота, ну? Алексей? Ну? Не возьмёшь?
АЛЕКСЕЙ. (тихо.) А ну положи нож... Быстро!!!
ИННА. (кинула нож в угол.) Положила... Положила... Ну его к чёрту... Положила, Алёшечка... Возьмёшь меня с собой, возьмёшь?!
АЛЕКСЕЙ. Как мне этот цирк тараканий надоел! Осточертел! Собирайся! Хоть весь город давайте со мной! Давайте! Давайте! Все давайте! Собирайтесь! Ольгу бери! Маму! Мишу своего! Иру вашу! Все давайте! Давайте, давайте, чего же вы! Давайте! А вас всех спасу! Давайте! Давайте!
Инна кинулась к Алексею, принялась целовать ему руки. Долго пытается поцеловать его в грудь, тот отбивается. За окном дикий вопль. Никто не обратил на него внимания. Инна кричит, что есть силы:
ИННА. Оля! Олечка! Сестричка моя! Он согласился! Он согласился меня увезти отсюда! Согласился! Всё! Всё! Всё! Оля! Оля!...
Бежит в большую комнату, находит Ольгу, сидящую на диване, трясёт её.


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:36 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Мурлин Мурло

Сестричка моя! Мы уезжаем! Всё, Оля, хватит! Мы едем! Мы с Лёшечкой едем к ебене матери! Эту дыру к ебене... Чтоб она провалилась! Я хоть на Красную площадь схожу в Ленинграде! Хоть мир посмотрю, Оля! Туда её, эту дыру! Прости, Алёшечка, больше не буду, вырвалось, прости! Я могу быть интеллигентной женщиной, могу, могу!...
Алексей сидит в своей комнате на кровати, сжимает зубы, стучит себя по коленям кулаками.
Оля! Привет маме! Передавай обязательно! Оля! Собери нам поесть в дорогу! Мы на вокзал с Алёшечкой пошпарили! Сядем в поезд и уедем! В Ленинград поедем! Ура! И будем там жить! Прощай, Оля! Я, может, мужика своего там встречу, схвачу его за шкирку! Скажу: вот ты где, суконец, утопленник, бросил меня, ага? Всё, Алёшечка! Бегает по комнатам, всё раскидывает.
ОЛЬГА. (тихо.) Сядь.... Инна, не дури... Сядь... Не стыдно тебе?
ИННА. (не слушает, встала на колени, залезла под кровать, набирает в сумку помидоры.) Оля, это нам с собой, на дорогу, мы возьмём! Ты не бойся, Оля! Мы тебя тоже спасём! Мы спасателями заделаемся! Мы весь Шипиловск долбаный туда перетянем! Всех до единого! Пусть им негры вкалывают на ихнем комбинате долбаном! Оля, ты не думай! Прости, Алёша, вырвалось, больше не буду! Оля, ты не думай! Мы только обустроимся на новом месте, мы тебя сразу же вызовем! Телеграммой, Оля! Молнией, срочной, Оля! Ты не волнуйся! Мы тебя отсюда вытащим!
Прибежала в комнату Алексея.
Алёша, возьми помидоры! Пригодятся в дороге поесть! Алёша, у меня в сумке бутылочка, фуфырёк, сядем в купе, достанем помидоров и будем ими закусывать пока! Я сейчас, Алёша! Посиди тут минуточку! Я бегом и обратно! Я только сберкнижку и паспорт возьму! Алёша, а ты посиди пока тут! Сейчас! Не двигайся с места! Смертельно, понял? Сиди, не шевелись! Я сей момент, мигом я!
Пулей вылетела из квартиры, хлопнула дверью.
ТИШИНА. МОЛЧАНИЕ. Истошный крик за окном. Ольга идёт к Алексею.
ОЛЬГА. Что вы ей сказали? Зачем? Зачем вы её обманули?
АЛЕКСЕЙ. Помолчи! Ничего я никого не обманывал! Люди сами себя обманывают, сами! Она сама всё решила, без меня, сама! Да пусть едет, пусть! Мне-то что? Пусть едет, куда хочет!
ОЛЬГА. Вы же её бросите на вокзале на каком-нибудь... Куда она потом денется? Куда?
АЛЕКСЕЙ. Пусть едет, куда хочет. Мне всё равно. Да у меня в Ленинграде - трёхкомнатная квартира. Места всем хватит. Действительно, должен же я хоть кого-то спасти?! Пусть едет! Вот так, поняла?
ОЛЬГА. Вам письмо от родителей приходило, там обратный адрес был, я видела...
АЛЕКСЕЙ. Нет, это потрясающе! Все бумаги мои она проверила, перерыла! Грязное бельё моё она рассматривает! Письма мои она читает!..
ОЛЬГА. Чужие письма я не читала... Неправда! А только посмотрела на конверте обратный адрес! Я чужих писем не читала! Не читала я! Я не виноватая, что ваши родители на конверте обратный адрес написали! А если написали - значит, всем читать можно обратный адрес! Никакой квартиры у вас в Ленинграде нет, письмо-то было из Курска! Писем я ваших не читала! А роман я ваш читала потому, что вы сказали, что вы для всех его пишете! Для всех людей! А я тоже человек! Вы сказали, что хочете романом людей переделать! А я тоже хочу переделаться! (Кричит.) А грязное бельё ваше торчало из-под матраса, когда я в вашей комнате пол мыла! И мне вас жалко стало! Вот и всё! Уезжайте скорее, уезжайте скорее, чтобы вы только меня не мучали, не мучали! У меня все беды от вас пошли! Уезжайте! Я думала, что вы хороший! А вы плохой! Вы играете, как артисты в кино играют! Себя обманывают! Вы не артист Бурков и мы вам тут не кинокомедия! Ясно?! Уезжайте, Алёша! Только мне вас жалко, жалко почему-то, жалко! Бог с вами, уезжайте!
АЛЕКСЕЙ. Молчать! Жалостливая какая нашлась! Молчать! Жалеть она меня будет! Амёба, низший уровень развития! Иди к своему жлобу, убирайся!
ОЛЬГА. Жалко мне вас, жалко, жалко, жалко...
АЛЕКСЕЙ. Заткнись, сказал?! А то получишь сейчас у меня!
Пауза. Смотрит на Ольгу.
Постой-ка... Что же это я, а? Вот так вот уеду и все будут говорить, что из-за тебя? Так? Весь город будет говорить, да? Что меня били из-за тебя? (Взял бутылку, пьёт из горлышка.) Значит, я ни за что, ни про что получал? Так, выходит, что ли?
ОЛЬГА. (пятится в большую комнату.) Не надо, Алёша... Что вы придумали такое... Не надо... Вы ведь не такой... Вы просто сейчас пьяный... Идите уже на вокзал... Не надо, Алёша... Бог вам не простит, что вы?
АЛЕКСЕЙ. Интересно, почему это - не надо? Другим с тобой можно, а мне - нельзя? Когда-то ведь надо начинать? Правильно? Ну вот, ты мне всё и покажешь... Сколько уже можно себя хранить? Хватит, пора уже... Всемирная пошлость подсказывает: пора, пора... Иди давай сюда, ну?
ОЛЬГА. (пятится, идёт в «тёмную» комнату, не спуская с Алексея глаз; испуганно Нельзя, нельзя... Бог накажет вас, Бог всё видит, всё...
АЛЕКСЕЙ. (идёт за ней в «тёмную» комнату.) А за что меня наказывать? За что? Да и сама сказала: нету Бога, ушёл он, нету его.. Ну, ну? Раздевайся? Как ты перед ним раздевалась, ну? Покажи! Что ты делала? Танцевала перед ним, да? А передо мной не хочешь, да? А ну, танцуй, танцуй, покажи, какая ты, ну, танцуй, ну?!
ОЛЬГА. Не надо, Алёшечка, прошу вас, миленький, не трогайте меня, пожалуйста, не надо, прошу вас, не надо, не надо, не надо, прошу, не надо...
АЛЕКСЕЙ. Ладно! Будешь тут разговоры разговаривать! Сама ведь тащила меня в постель, раздевалась, а теперь чего, а?! Иди, давай, тварь подлая, иди сюда, иди, иди, иди, ложись!!! Мурлин Мурло!!!!!
Схватил Ольгу, повалил на топчан.

ТЕМНОТА.

3 картина.

Ольга и Алексей сидят в «тёмной» комнате. Полумрак.
МОЛЧАНИЕ.
АЛЕКСЕЙ. (кашлянул.) Ну вот и... Вот и... Надо идти... Страшно тут... в темноте... Страшно в темноте... Какая сильная фраза... Надо будет записать... Записать...
Встал, быстро пошёл в свою комнату. Ольга сидит в «тёмной» комнате, тупо смотрит в пол, раскачивается из стороны в сторону, сжав голову руками. Алексей воровато оглянулся, взъерошил волосы. Достал из стола коробку конфет. Схватил портрет Хемингуэя, суёт в чемодан. Не получается. Вынес чемодан в коридор. Идёт к Ольге.
Ну, всё, кажется... А поехал... До свидания... Деньги за билет, матери за квартиру - вот... Передай... А это - тебе... Держи... Ну, ну, бери... (Сунул Ольге в руки коробку конфет.) Из старых запасов... Вот так... А это Инне передай... (Поставил возле Ольги портрет Хемингуэя, трёт руки.) Она ведь юморная, ага? Она всё поймёт... Она юморная, она оценит... Что я пошутил - поймёт она... Да и не собиралась она никуда, так, от скуки придумывает всякое... Скажи: выпивший был, пошутил. Она поймёт... А тебе это... напишу ещё...
Портрет Хемингуэя стоит вниз головой. Ольга подняла глаза на Алексея, смотрит долго и внимательно.
Ты привет ей передавай, ага?.. Я поехал... А ты давай, не кисни тут, ага? Всё будет хорошо.. Ну? Ну и ладушки...
Ольга молчит. Смотрит на Алексея широко открытыми глазами. Алексей с чемоданом в руках быстро идёт к двери, выходит на лестничную площадку, сталкивается нос к носу с Михаилом, который давно уже стоит там, курит. Долго смотрят друг другу в глаза. Михаил сплёвывает в лестничный проём.
МИХАИЛ. Ну, что? Мало дал? Или хватит? Если мало - прокурор добавит... (Смеётся.) Отваливаешь, что ли? Или пошёл с чемоданом бутылки сдавать? Гы-гы...
АЛЕКСЕЙ. (прижал к себе чемодан, кричит.) Не трогайте меня! Слышите?! Только попробуйте!!!
МИХАИЛ. (молчит.) Да нужен ты, мараться об тебя... А вот сюда плюну и как только мои слюни упадут на первый этаж, так чтоб и ты был на первом этажу... Гы-гы. Понял, нет? Гы-гы. Или пнуть тебя напоследок?
АЛЕКСЕЙ. Не надо... Не надо... Я сам!!! Не надо!!!
Боком-боком, кинулся на лестницу, летит во весь опор вниз. Исчезает. Михаил курит, улыбается. Плюёт в лестничный проём. Ушёл в свою квартиру. Ольга стоит в «тёмной «комнате с портретом Хемингуэя и коробкой конфет в руках. Пошла на кухню, вытряхнула конфеты в мусорное ведро. Вернулась. Начала срывать и комкать портреты артистов, которые висели по стенам в «тёмной»комнате. Свалила в подол камешки, сухие цветы, ракушки - отнесла всё на кухню, сунула в мусорное ведро. Пришла в большую комнату, испуганно озирается. Молчит, смотрит в пол. Михаил выскочил из своей квартиры на лестничную площадку. В руках у него бутылка вина. Звонит в дверь Ольги.
МИХАИЛ. (шёпотом.) Оля! Оля! Открой! Оля! Это я, Миша, Миша твой! Оля! Открой! (Ольга открыла дверь, смотрит на Михаила, молчит.) Ну вот...
Михаил вошёл в квартиру, прижал Ольгу к себе.
Ну вот, всё в порядке... Открыла... Матери нету, ага? А я бутылочку принёс... Поздравишь меня... Умница моя, молодец ты моя... Как ты живёшь, Оля? Уехал этот, ага? Видишь, какой я сильный, как меня все боятся? Наподдавал я ему, сразу он и укатил, ага? Правильно я сделал, правильно, Олечка моя... А то как он появился, так ты сразу как не своя стала... Как не моя, Олечка, стала, Олечка моя... Слушай, что я придумал: я вам буду заначивать по тридцать рублей в месяц и матери твоей давать, чтобы не пускали только никого на постой, ага? Не берите никого, ладно? Оля, Олечка, Оленька? Ну, ну? Что с тобой? Всё хорошо? Будем считать, что и не было ничего, так, да? Пойдём, пойдём к тебе туда, в твою комнатку, ну? К тебе туда, ну, пойдём, Оленька, милая моя... Оля... Оля... Оля... (Целует Ольгу, обнимает, та стоит - не двигается.)
По лестнице бежит Инна. Колотит в дверь ногами, кричит что-то. Михаил открывает дверь.
ИННА. (влетела в коридор, оттолкнула с дороги Михаила и Ольгу.) Алёша! Алёшечка мой! Едем! Я готова! Всё! А самое необходимое, что в дороге понадобится, взяла с собой! Всё, Алёша! Прощай, Шипиловск долбаный! Всё! Прощайте все! А мы полетим - как фанера над Парижем! Всё, Алёша! Всё! Прощай, Шипиловск долбаный! Прощайте все! А мы - всё! Вот так вот, вот так вот, Алёшечка, Алёша, Алёша...
Оббежала все комнаты, бросилась на площадку. Ольга встала у окна, смотрит на улицу. Михаил стоит у двери.
ИННА. (схватила Михаила за грудки.) Миша! Миша! Меня искали? Да? Меня спрашивали, да? Куда делись? Меня спрашивали? Искали, да?


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:37 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Re: Мурлин Мурло

МИХАИЛ. Искали, искали... Один с топором, двое с носилками... (Смеётся.) Кому ты нужна, спрашивать тебя..
ИННА. (бросилась к Ольге.) А-а, он пошёл уже, ага, Оля? Правильно! Очередь надо в кассу занять! Мне билет ещё нужно купить! А мы в купейном поедем! Мы в общих ездить теперь не будем! Я побежала, Оля! Всё, пока, Оля! Напишу тебе с дороги! Ой, Миша, здравствуй! Я тебя и не заметила! Здравствуй! И до свидания сразу же! Будь здоров, я поехала!
Ольга молчит, смотрит в окно. Инна затравленно озирается. То на Ольгу смотрит, то на Михаила.
Олечка, ну что же ты, сестричка? Почему ты меня не отпускаешь, ну?
Ольга молчит.
Сучка такая, скажи ей, Миша! Ты, сучка! У тебя всё есть, всё! Мордоворотина вот эта есть у тебя, хоть раз в неделю, да приходит! А у меня ничего нету! Что, думаешь, не знаю? Весь город знает! Он всем хвастается! Люди знают! Всё знают! Ты!!! Мурлин Мурло!!! Не пускай, не пускай на свою голову! Завидуй! Ишь, не пускает ещё! Уже всё, договорились, ехать хотели, а она - не пускает! Ты, сучка, мисс Панель-91, вот ты кто! Пусти меня! Пусти сейчас же, выпусти, кому сказала, ну?!
Села на диван, рыдает.
Оля, Оля, кому даёшь стоя, начальнику конвоя, на выходя из строя!..
МИХАИЛ. Ну-ка, ну-ка, не ори тут, давай, не ори... Догонишь ещё, иди, иди.
ИННА. (рыдает.) Как же, догонишь, как же, иди! Если вон она как злится, не пускает, не хочет, чтобы я пошла! Как же, иди! Оля! Сестричка милая нашлась! Сучка ты, больше ты никто!...
Ольга взяла портрет Хемингуэя, подала Инне.
Чего это? Мне, что ли? Подарок, что ли? На память. что ли? На вечную, ага? Мне передать велел? Ага? (Ольга молчит, смотрит в окно. Инна рыдает, целует портрет.) Да кто это?! Да что это, Господи?! Он, что ли, сам?! В старости, ага? Да на хера он мне нужен-то? Мне он живой нужен, живой, а не мёртвый!
МИХАИЛ. А ну, хватит, девки, ну? Да что вы как белены наелись? Из-за чего крик-шум, не понял я? Из-за этого хмыря-чумовоза, что ли? Нашли из-за чего, дуры! А ну, пошли на кухню, пошли быстренько, отметим, я пузырик принёс! У меня радость! Забудем всё, ну? Пошли, поздравьте меня, быстренько, девки, ну? У меня сын родился, сын у меня сегодня родился, слышите?! Такая радость! Ну, пошли на кухню!
ИННА. (сидит на диване.) Да чтоб ты провалился со своим сыном! Дубина стоеросовая! Сын у него родился! А мы радоваться должны! До потолка должны прыгать! Радостей полные штаны! Плодится тут, как кошка какая, одного за другим таскает, а мы радоваться должны! А он - одного за другиим, одного за другим...
МИХАИЛ. Ну, ладно, не ори. Пошли на кухню, у меня пузырёк есть...
Подталкивает Инну в коридор.
ИННА. Не трогай меня! Носится тут со своим пузырём! Да у меня, если хочешь знать, свой пузырь есть! (Достала из сумки бутылку, поцеловала её.) Никому не налью, суки! (Рыдает.) Сама напьюся! Блевать буду, валяться буду, в лоскут пьяная напьюся, а вам не налью, свиньи полосатые! Козлы, говядина! Не налью! Сын у него родился! Сын у него... А у меня никого нет!!! Нету и не будет!!! Слышишь ты меня?!! Никого!!!!
Прошла в комнату Алексея, села на кровать, рыдает.
МИХАИЛ. (подошёл к Ольге, гладит её по плечу.) Ну, ты-то хоть мне не отказывай, а? Поздравь, такое дело, ну? Такое дело, а?
ОЛЬГА. (тихо.) Если у меня будет ребёнок - я его задушу... Сама задушу... Возьму и задушу пальчиками... Задушу, задушу...
МИХАИЛ. (шепчет.) Нет, не будет, не волнуйся... Я всё аккуратно делаю... Я знаю, как, меня мужики научили, не будет, не бойся, Оля, не будет... Ну, пошли? Посидим на кухоньке?
ОЛЬГА. Может, сейчас начнётся, а? Пора уже, а?
МИХАИЛ. Чего начнётся?
ОЛЬГА. Землетрясение?
МИХАИЛ. Ну, веришь каждому слову! На работе сегодня мужики сказали: враньё. Не будет никакой катастрофы. Наговорили, наговорили: и звёзды с неба упадут, и моря из берегов выйдут, и дождь, и потоп, и град будто... Враньё! Ничего не будет. Чему быть-то, если нечему быть? (Смеётся.) Да я и сразу не верил, Оля... Неправда всё... Все болтали, ну и я тоже... Разговор поддержать. А то скучно. Ну, Оля, будем жить, как жили, ага? Ну, Оля, Олечка моя...
ОЛЬГА. Нет, нет... Вот-вот должно начаться... Вот-вот... Вот-вот...
МИХАИЛ. Да ты не думай, Оля, не думай! Если уж я обещал колготок купить, то куплю обязательно! Куплю! Считай, что в кармане они у тебя! Это без разговоров даже, слышишь, Оля! Даже можешь и не расстраиваться!
ОЛЬГА. Вот-вот начнётся... Иначе нельзя... Вот-вот начнётся...
МИХАИЛ. Ну ты меня поздравляешь или нет, Оля? Сын у меня, сын! Большой родился! На меня, говорят, похож! Ну, Оля? Ты рада за меня или нет? Сын, Оля! Ну, не хочешь на кухоньку, пойдём тогда в твою комнатку, к тебе пойдём, пошли, Оленька... Свечку поставим, красиво будет, а?
ОЛЬГА. Почему от меня Бог ушёл? Почему он отвернулся от меня? Что я сделала такого, в чём я виновата? Почему он ушёл, кто мне скажет?
МИХАИЛ. Ну, ладно, ладно, пойдём уже... А то заболтала, замолола... Ладно, не придуривайся, давай, пошли, пошли, пошли...
ОЛЬГА. Почему от меня Бог ушёл? Почему ушёл?
МИХАИЛ. (упал на колени, целует Ольге ноги.) Ну, Оленька, ну, пойдём туда, в твою комнатку... Пойдём, радость моя, пошли скорее, миленький мой, пошли, Олечка... Я тебя люблю, Олечка, люблю... Я тебя люблю... Никто тебя не будет так любить, пойдём быстренько, пойдём...
Инна сидит на кровати Алексея. Пьёт из горлышка бутылки, целует подушку, рыдает, поёт горестно, во всю глотку:
«Там вдали за рекой уж погасли огни-и-и!
В небе ясном заря догорала-а-а!
Уж не сотня бойцов!
Из будённовских войск!
Из разведки домой возвращалась!!!...»

МИХАИЛ. (плачет.) Пойдём, Оленька, пойдём, прошу тебя, пойдём, пойдём...
Ольга смотрит на Михаила. Отталкивает его. Выскакивает на балкон. Принимается что-то нечленораздельно кричать, вопить истошно, вцепившись в перила руками:
ОЛЬГА. Бо-о-о-ог!!!! Бо-ог!!!... Приди ко мне, Бо-ог!!! Приди ко мне, Господи-и-и-и!!!! Бо-ог!!! Бо-ог!!! Приди ко мне, Боооооог!!!!!
Летит над ночным, туманным городом её тоскливый вой. Она орёт и орёт, словно сошла с ума. Орёт, словно раненая корова... И тут...
НАЧАЛОСЬ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ.

ТЕМНОТА
ЗАНАВЕС

КОНЕЦ

сентябрь 1989 год
© Все авторские права сохраняются.
Постановка пьесы на сцене возможна только с письменного согласия автора.
© 1995 by Nikolаj Koljаdа


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:38 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Мы едем, едем, едем...

НИКОЛАЙ КОЛЯДА

“МЫ ЕДЕМ, ЕДЕМ, ЕДЕМ В ДАЛЁКИЕ КРАЯ...”
Комедия в двух действиях.

ПРАВО ПЕРВОЙ ПОСТАНОВКИ ПРИНАДЛЕЖИТ МОСКОВСКОМУ ТЕАТРУ “СОВРЕМЕННИК”

г. Екатеринбург
1995 год.

Действующие лица:
НИНА
МИША - всем троим по сорок с хвостиком.
ЗИНА

Зима, тридцатое декабря, двухкомнатная квартира на первом этаже.


ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Первый этаж, двухкомнатная квартира в “Городке Чекистов”. “Городок Чекистов” - это там, где квартиры ещё до войны были построены и, естественно, построены были они для чекистов, которых тогда много было и надо было их куда-то селить. “Городок Чекистов” - это дома в самом центре, это высокие потолки, широкие окна и двери, простор, воздух. Но вот только кухонь в этих квартирах нету. Нету потому, что в тридцатые годы, тогда, дав-но, пролетариат (ну, так мыслилось, блазнилось, мнилось) не должен был бы дома питаться, а должен был бы строем организованно ходить в пролетарские же столовые. А сверху “Горо-док Чекистов” выглядит как “Серп и Молот”. Правда, это пока не проверено, не уточнено, а существует на уровне ОБС (Одна Баба Сказала). Не проверено потому, что до сих пор по бу-магам “Городок Чекистов” военный (или какой-то там) секретный объект и потому ни один самолет или вертолет над “Городком” не летал и его не фотографировал. Кто его знает, может, и правда - “Серп и Молот”. А вот самих чекистов “ с холодными руками и чистым умом” (или как там это говорилось?) в домах этих почти не осталось. Кто где. Разлетелись, разбежались, разъехались, поумирали. А квартиры эти (поскольку в центре они, как сказано) престижными стали, дорогими, и заселились в них другие “чекисты”. То есть, наши с вами, так сказать, современники и соотечественники. Им ничего, что кухни нету, они и в ванную прекрасненько плиту поставят и - вари борщи и каши, наяривай. Вот в этой двухкомнатной квартире так: электроплита стоит возле ванны. Рядом полочка с кастрюльками, ложками, чашками, банками. Над плитой висят женские нейлоновые колготки, под завязку луком заби-тые. Будто полчеловека на стенке висит. Лук пророс, торчит туда-сюда зелеными отрост-ками. В прихожей двойные двери: деревянная дверь внутрь открывается, а железная - нару-жу. Ещё в прихожей дверь в туалет. Справа и слева от прихожей по комнате. Комнаты со-вершенно одинаковые по размерам, квадратные. В каждой комнате по окну, по люстре, по ковру. Правая комната одновременно и гостиная, и столовая: тут холодильник, телевизор, кресла, лампа тайваньская на ножке (вообще, кстати, насчёт Тайваня: “жёлтой сборки” в квартире всего разного навалом). А в левой комнате спальня: широченная с резными спинками (Китай) кровать, рядом тумбочка, магнитофон, лампа. В углу над кроватью большая клетка: в ней кто-то есть. В квартире всё путём, как говорится: богато и красивенько. Видно, что въехали сюда недавно: и побелка чересчур свежая, и краска блестит, а решётки на окнах не окрашены, ржавые прутья, да ещё и коробки разные по квартире то там, то сям стоят не-распакованные. Ну, а главное в квартире - зеркала: они везде, везде! Штук пятьдесят, навер-ное. Может, бзик у хозяев на зеркалах? По всем стенам зеркала, а в спальне - даже над кро-ватью, на потолке. Ещё в спальне стоит ёлка искусственная (Корея), на ней лампочки бле-стят. В коридоре на тумбочке телефон, рядом с телефоном маленький транзисторный при-ёмничек стоит, музыка из него играет. Утро. За окном идет снег - негустой, пушинками, как и положено перед Новым годом. В коридоре друг против друга стоят НИНА и МИША. Нина в зелёном махровом халате (Вьетнам), руку одну Нина держит в кармане. А Миша в полупальто стареньком, синего цвета; у Миши в руках бумажки, он на них очками пялится. Миша малень-кий-маленький ростом. Его на табуретку поставь - он как раз с Нину будет.

МИША. На меня сто раз нападали: и собаки, и кошки есть специально обученные; да, что вы, и кошки: когтями вцепится - не оторвёшь; и птицы разные, народ держит, тоже науськанные: сядет на голову тебе и прям норовит в глаз щёлкнуть, выбить, выесть, а хо-зяин стоит, улыбается: мол, ничего страшного, моя гуля играется. (Листает бумажки, мус-лит палец.) Да, да. А ещё, знаете, ужей, ежей, змей держат. Даже возьмём ту же самую львицу, тигрицу - и её держат люди, дом от разных защищают. А я-то что? У меня зада-ние, работа от энергонадзора, проверить: правильно ли народ платит за электроэнергию и всё, понимаете ли. Хорошо, если счётчики на лестничной площадке: пробежал с первого до пятого или десятого, бумаги сверил, заглянул, так сказать, в свои анналы, всё в порядке и - свободен, так? А вот тут, как у вас - в смысле, у нас: я ведь тоже в первом подъезде живу, старший по дому - ну так вот, а вот тут, как у нас, в старых квартирах, в “Городке Чекистов”, приходится людей тревожить, звонить, входить, смотреть - нет ли специаль-ных устройств, чтобы счётчик мотал в эту сторону, а не в ту.
Черкает что-то на бумажке.
НИНА. (Молчит.) Змеи? Знаю.
МИША. Что?
НИНА. У нас собака. И тоже змея. Живут дружно прямо.
МИША. Да? (Пауза.) Во-во. Видите? А я вам рассказываю. Все воров боятся, ясный Павлик. Но я-то тут при чём? Меня вот все животные ненавидят. Может потому, что я такой, ну, невысокий, что ли. У соседки кот - я в коммуналке живу, - придёт, знаете ли, все обои порвёт мне, сожрёт или, виноват, нагадит, а соседка говорит: это ваше, это вы сами сделали, мой не может, он маленький, но как же я сам могу, когда это от кота, который меня по неизвестным причинам ненавидит?! (Бормочет.) Сорок восемь и сорок восемь - девяносто шесть. Меня били трижды. А за что? Я ведь за правду, за честность, за эконо-мику и за государство воспитывался. Потому что, свобода, понимаете ли, равенство, так сказать, и братство, в общем-то, ведь так, да?
НИНА. (Молчит.) Непростой вы человек.
МИША. (Листает квитанции.) Сто сорок пять умножить на тридцать два - четыре ты-сячи пятьсот сорок...
НИНА. Вы в уме считаете?
МИША. В уме. Способностей всегда был, знаете ли, невероятных. И на олимпиады в школе, и на конкурсы, и в самодеятельности пел, и танцевал, и стихи, а вот так вышло, что ”сороковник” разменял и тружусь вот - кем? Бегунком. Прикипел и всё тут. Вся жизнь наперекосяк из-за этого проклятого роста. Метр с кепкой всегда был. Меня ведь иногда в кино “детям до шестнадцати” не пускают, да. Мальчик, билетёрша говорит, покажи пас-порт. Я и усы вот потому ношу, чтобы все видели - кто я. Триста двадцать и триста два-дцать - шестьсот сорок.
НИНА. Непростой вы человек. А почему вы сегодня, в воскресенье, перед Новым Го-дом работаете?
МИША. И в воскресенье. Чтобы всех дома застать. (Пауза. Смотрит на Нину.) Я ведь старший по дому.
НИНА. Вы говорили.
МИША. Вот я и зашёл заодно познакомиться, кто здесь поселился узнать, правильно ли за электроэнергию рассчитываются и с претензией. Соседи пожаловались, что у вас вчера шумно было. Пьянка и крик. (Пауза.) Нехорошо.
НИНА. А это у нас вчера презентация была. Я змею купила и всем её показывала. Пре-зентация. Понимаете?
МИША. Презентации на частных квартирах не положено. Должен заметить вам, что поступает на вас от соседей сигнал. Нехорошо. Ну, ладно, я предупредил и бегу дальше, до свиданциа. (Снимает очки, отдаёт Нине квитанции.) Ремонт хорошо сделали. У меня такая же квартира, только коммуналка. Вот тут - я живу, а тут - соседка. Но у вас прият-ненько, чистенько, а у нас... (Махнул рукой.) Вы и ванную поставили себе, да? Вот люди живут. (Вздохнул.) А у меня - душ, всю жизнь живу с душем, со змеевиком. Знаете, отчего я так рано полысел? Потому что мылся только в душе, струи водяные мне все корни волос выбили. Горе. Всё у вас в порядке в бумажках, до свиданциа.
Повернулся к входной двери. В спальне (дверь туда плотно прикрыта) лает собака.
Собачка? Про эту вы рассказывали?
НИНА. Да нет, это так. А вы куда торопитесь?
МИША. То есть, как нет? Я же слышу - собачка. Мне ещё море оббежать надо.
НИНА. Нет, не собачка. А волкодав настоящий.
МИША. До свиданциа.
НИНА. А счётчик-то?
МИША. А?
НИНА. Ну, счётчик-то в ванной там посмотрите? Он - там. Что ж вы не глянете? А вдруг там устройство, которое мотает назад? Или устройства, которые назад мотают?
МИША. Вот вы смеётесь, а есть, есть устройства, которые у людей назад колесико мо-тают и правда.
НИНА. Я не смеюсь. Посмотрите там, ну?
МИША. Да нет. Я же, знаете ли, с этой профессией физиономист стал. Сразу вижу, где какие люди и где какие собаки. Все у вас в порядке, до свиданциа. (Смотрит на Нину, улы-бается.) Вы мне так дверь открыли бесстрашно, когда я - нажал, не убоясь, не спросивши: кто, да что, да почему...
НИНА. А кого мне бояться. У меня собака злая, змея ещё. Пистолет в кармане. Вот как стрельну - от вас пыль останется. Вы ведь не энергонадзор, вы ведь - разбойник, так?
МИША. Нет. Я - энергонадзор. Не разбойник. А вы из коммерческих, стало быть, структур?
НИНА. Из них.
МИША. (Вдруг кричит.) Ах, выключите, выключите, выключите! (Схватился за голову руками.)
НИНА. (Испуганно.) Что?
МИША. Радио ваше! Там скрипочки!
Нина покрутила радио, выключила его.
Виноват. Как услышу скрипки по радио - так бледнею, радио убить готов и умираю сам. Детская травма от скрипки.
НИНА. Как это?
МИША. Была у меня в детстве тётя, скрипачка, она в другом городе жила. Ну, какая скрипачка - в музыкальной школе преподавала, и приехала к нам на недельку и, понимае-те ли, стала меня на скрипке учить играть. А потом положила скрипку в гробик-футлярик, сказала: “Мишенька, не пиликай, что это за профессия для мужчины? К тому же у вас в городе нету симфонического оркестра, А даже если бы и был, ну и что ты всю жизнь бу-дешь в яме сидеть, да ну!” - сказала, и уехала, и увезла с собой скрипку. И я с тех пор скрипки просто ненавижу, просто падаю, как слышу, уши лопаются просто.
МОЛЧАНИЕ
НИНА. Непростой вы человек.
МИША. (Помолчал.) Виноват. Разболтался. Бывает так - вдруг с незнакомым человеком разболтаешься, всю жизнь ему расскажешь. До свиданциа.
НИНА. Куда вы?
МИША. А куда?
НИНА. Не туда же.
МИША. А куда же?
НИНА. Дак в ванную?


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:47 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Мы едем, едем, едем...

МИША. Да зачем же?
НИНА. На счётчик-то смотреть?
МИША. Разуваться неохота.
НИНА. Ну, в других квартирах не разуваетесь.
МИША. А в других квартирах такого новенького паркета нету, замараю.
НИНА. Паркет, да. Сама ремонт делала.
МИША. Сами?
НИНА. Разуться надо. Вон шлёпки.
МИША. Да уж пойду. (Собака лает.) Злая.
НИНА. Загрызёт - такая злая. Джуна зовут. В честь целительницы одной, слышали?
МИША. Это которая заряжает?
НИНА. Она и заряжает тоже. Разувайтесь.
МИША. Да нет, пойду. С наступающим вас.
НИНА. Нет, пошли. Надо, чтобы был порядок, сами сказали. А то потом будете ду-мать, что у меня тут что-то нечестно. Вперёд.
МИША. (Хихикает, разувается.) Кто вперёд - тому красный самолёт, кто второй - тому конь боевой, кто третий - в позолоченной карете... Ах! (Испуганно смотрит на рваный но-сок.)
НИНА. Ничего, я не смотрю. У меня тоже колготки рваные бывают, но, главное, чтоб от сапога до начала юбки было целое - вот этот кусочек маленький, который всем видно, а остальное можно и так. Разувайтесь, я не смотрю.
МИША. (Помолчал.) Такая неприятность. Это всё из-за ногтя на большом пальце, не могу его состричь. Я хоть и маленький, а сложиться не могу, достать, и ноготь большой, его надо пилить, а я плохо вижу, а он такой острый.
НИНА. С кем не бывает...
МИША. Ах, неловко!
НИНА. Ну, а жену бы попросили состричь...
МИША. Какую, что вы, ах! Не был, не состоял, не участвовал. Иногда во сне вижу мою свадьбу: жена - в платье белом, в фате, а я рядом - на табуретке стою, маленький, в кос-тюме, и все хохочут, а мне стыдно-стыдно. Михаил - коров доил. Один, старость. Видите, жизнь-то: морг глазками, морг, да и в морг. Мама говорила: не так страшна смерть, сынок, как старость. Так и есть.
НИНА. Да вы не старый.
МИША. Во-во. Маленькая собачка до старости щенок. (Улыбаются друг другу, молчат.)
НИНА. Ну и пальто снимите. Вы же на табуретку встанете, вверх полезете, а в пальто неудобно. Уж проверять, так проверять досконально.
МИША. Ну, слушайте, ну? Я вам верю, ну? (Снимает пальто.) Называется фасон - “мо-сквичка”. Немодное, старое, но крепкое и тёплое. (Смеётся.) Я уж причешу тут тогда свои три волосины, ладно? (Расчёсывает волосы, укладывает их, прикрывая лысину.) А знаете, у меня ощущение, что это моя квартира. Да! Только прибранная, отремонтированная, новая, и я какой-то новый, Новый Год скоро, вся жизнь наладилась, красивая и чистая стала, и я домой пришёл, а дома тепло и чисто. Ну, как во сне, понимаете? (Молчит, улыбается, смот-рит на потолок.)
НИНА. Непростой вы человек. (Молчат, смотрят друг на друга.) А вот интересно мне, вот когда вы в дома везде ходите, вот там какие устройства есть, чтобы мотало в другую сторону?
МИША. (Грозит ей пальцем.) А зачем вы это знать хотите? Ай-яй-яй!
НИНА. Да я для общей культуры.
МИША. Ах, уважаемая! Я всегда говорю “ах” - как в кино и в книжках, так воспиты-вался - на кино и на книжках, а рос я как, знаете? Ах! Как принц - в цветах! Мама так моя всегда говорила: “Растёт мой сыночек как принц - в цветах!” У нас везде цветы стояли, на подоконниках, полках, на полу - как маленький принц в цветах! К чему это я? Ах, да! Го-ворю всегда “ах” - не обращайте внимания! Так вот, масса, скажу я вам, способов, уст-ройств. Вот, к примеру, берут пленку старую - кино или фото, так? И всовывают её в стек-ло счётчика, чтоб плёнка там завернулась и колёсико бы держала. А как слышут, что я иду, проверка, плёнку - раз! - вынут и колёсико снова вертится.
НИНА. Не дремлет мысль рационализаторская. У нас - нету.
МИША. Верю.
НИНА. А ещё как?
МИША. Я и верю вам. И поддался разуться только на ваши уговоры и понимая, что вам не хочется в глазах других выглядеть не так как-то, хоть вы и из коммерческих струк-тур, но хотите жить честно, как все, так? Понимаю. Или, к примеру, создают такое уст-ройство, с проводом от счётчика в погреб и мотает назад - сложно объяснять почему. Как у вас красиво, столько зеркал!
НИНА. У нас нету погреба.
МИША. Верю. А ещё, знаете ли, создают такую дырку в счётчике методом бурения сверлом, а в дырку вставляют гвоздик или шпильку, так? И тормозят. Колёсико стоит. А как я, проверка, - гвоздик вынут, в карман, и проверяющему улыбаются, а если что не так, учуял проверяющий, они собаке или змее говорят “фас” и - умирай.
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. Я вам сказала: у меня в кармане не гвоздик, а пистолет. От воров. Я придержи-ваю его, чтобы по ногам не стукало. Вы ведь не ворюга, нет? Но если кто ворюга, если кто вдруг резкое движение, я пистолет вскидываю и - не целясь. Ну, всё, кончайте слона брить, идите уже в ванную, смотрите, ну?
МИША. (Помолчал.) Виноват, это у меня привычка, говорун - мёртвого заговорю. Вас не удивляет, что я в галстуке?
НИНА. Удивляет.
МИША. А я на работу всегда так одеваюсь. Солиднее. И рубашечки, и носочки всю жизнь сам жулькаю, и глажу, и галстук одеваю. Работа, что поделаешь! Работа тяжёлая, опасная. Ишачишь, ишачишь во имя идеи, государства, а денег - фиг.
НИНА. Главное - удовлетворение. А вы его имеете. (Вошли в ванную. Миша задрал голову, смотрит на счётчик.) Табуреточку?
МИША. Ах, не надо! Всё в порядке, крутит, как бешеный! Нехорошо он крутит. Мо-жет, утечка энергии. Знаете, какие мы потери в энергии имеем? Ой, вы что! Скажем, вам надо двести двадцать, а по проводам при передаче теряется тридцать процентов энергии, в воздух уходит. То есть, должно идти по проводам триста, а не двести двадцать, вот так.
НИНА. Да что вы? Вот ведь. Век живи, век учись. Не знала.
Молчат, стоят в ванной, смотрят друг на друга.
МИША. Вы так всё переоборудовали, ванную поставили, плиту, кухню сделали. Кра-сиво. Прям как в моём сне. До свиданциа. Приятно пообщакались.
Повернулся, пошел к выходу, одевается.
А собачка какой породы?
НИНА. Не знаю. Большая очень.
МИША. А меня покусал в одной квартире ротвеллер, так я писал заяву на них в мили-цию и не знал, как написать слово “ротвеллер”. Написал: “Покусала собака меня”.
НИНА. “В-рот-вей-лер”.
МИША. Точно?
НИНА. Точно.
МИША. Я вас прошу, вы уж не шумите, поаккуратнее, даже если и презентация змеи, что я вполне хорошо понимаю. Стенки тут тонкие, дом старый, всё слышно, а соседи у вас честно скажу, не ахти чтобы - ябеды, скандалисты. Сегодня с утра прибежали. Мне кри-чат: ”Ты старший, ты иди!” Нет, чтоб по-людски с вами поговорить, вот как я. С вами можно вполне по-людски говорить, хоть вы и из коммерческих структур. Ну, пришли бы, нажали бы, сказали бы: так, мол, и так, мол, нельзя ли потише, если у вас даже и презен-тация и прочее, понимаете? А то ведь...
В кармане у Нины что-то зазвенело. Миша прижался к двери, не дышит, Нина - к стенке, тоже перепугалась.
МОЛЧАНИЕ.
Не понял?
НИНА. (Смеётся, достала из кармана халата будильник, машет им в воздухе.) А вот, надо же, а? Сработало вот, а? Бывает, что и зазвенит! (Смеётся.)
МИША. Бомба?
НИНА. Извините. Ерунда какая-то. Даже стыдно.
МИША. Что же это?
НИНА. А это я на испуг беру. Ходят и ходят всякие, вот я это и держу. Я в глазок не люблю выглядывать, рассматривать. Получается - как в тюрьме, к тому же решетки эти на окнах, железные двери, и я всем двери сразу открываю, - ну, такой я человек, понимаете? А для безопасности это вот в кармане держу. И собаки у меня нету. Магнитофон.
Толкнула дверь в спальню, на тумбочке магнитофон - “лает”.
МИША. (Улыбается.) А как натурально, надо же, а?
НИНА. (Смеётся.) Это я сама записывалась. Вот, все секреты вам выложила. Вы ведь не ворюга, не разбойник, нет?
МИША. Скажете тоже! Теперь понятно, почему счётчик так крутится, вот где утечка! (Хохочут.) А змея?
НИНА. А змея - вон висит, правда есть. Хозяйка с утра в аэропорт, за границу укатила, “челночница”, мне денег на мышей оставила и сказала: корми его. А я так “бэ” - ужас про-сто. Боюсь, в смысле, эту змею. А она - за границу. Ну, кому картошечку бы покрупнее, а кому - бриллианты мелковаты, знаете, да? Ну, вот это - про неё.
МИША. Как, то есть? Это не ваше всё?
НИНА. Да неужели я на такую, из коммерческих структур, похожа? Прям уж. Домра-ботница я тут. (Пауза. Смотрят друг на друга, улыбаются.) А может нам - по рюмочке?
МИША. То есть?
НИНА. Ну, по рюмашечке, а? В честь праздничка, а? Мне скучно одной. (Пауза.)
МИША. Надо же - утро, а на улице темно ещё. Будто вечер.
НИНА. А мы свечку поставим. Сэкономим энергию. И красивее будет. А?
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Ну, разве что на минуточку.
НИНА. На минуточку, на минуточку! (Побежала в гостиную к холодильнику.)
МИША. (Входит следом за Ниной.) Разве что минуточку пообщакаемся...
НИНА. Конечно, отдых, воскресенье! (Накрывает на стол, бегает по комнате.) Сегодня воскресенье, девочкам печенье, а мальчишкам дуракам толстой палкой по бокам! (Смеют-ся.) У вас ширинка расстёгнута.
МИША. (Резко отвернулся.) Ах, неприятность!
НИНА. Ну, и что смущаться-то так? Ай, да ну! У меня вон халат тоже всё время расхо-дится тоже, ну и что?
МИША. Нет, у вас ведь не специально... То есть, нет, нет, нет! Вы, как женщина, вы даже и не фиксируете перед мужчиной, что вы делаете, вы как бабочка крылышками, име-ется ввиду...
НИНА. Какая ещё бабочка? Застегнулись? Всё! Чок, чок - зубы на крючок! Сели.
Миша сел за стол, оглядывается.
Моя сегодня отчалила. Говорит: “Я из-за границы не вылазю!” Поехала в Малайзию на Новый Год - ну, богатая, вроде как. Больше понт наводит, всё для блезиру. Приедет за границу и не знает, что со своими деньгами делать: попить или пописить на них. Извини-те. И змею эту купила: престиж, престиж! Все свои деньги на эту квартиру грохнула, тут коммуналка была, она их расселила и вот - живёт одна, жениха теперь ищет... (Налила в рюмки водку.) С наступающим!
МИША. Как-то неловко...


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:48 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Re: Мы едем, едем, едем...

НИНА. (Водит рукой перед носом Миши.) Смотрите сюда, ну? Гипноз, ну? Чтоб я больше ничего такого не слышала, ясно? Вы же сказали: я тут как дома, ну? Гипноз, гипноз, хвать тебя за нос! (Зажала Мише нос двумя пальцами, хохочут.) Выпили! (Выпили. Молчат. Едят.) Купила позавчера змею. Оставила меня с ней - ешьте! Ладно бы кошак был, крючок ка-кой, а то - змею. Собрала вчера тут старпёров, женихов своих, они уж ахали, охали тут, квартиру, змею разглядывали, водку всю выжрали, буянили, я им парила, жарила, закуски - видите? - ещё на неделю осталось мне доедать - ешьте!
МИША. Нет, я не могу как-то, пойду...
НИНА. Сидите. Ещё по маленькой, ну? (Наливает в рюмки.) Пожалейте вы меня: я тут одна, сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый в неволе, орёл молодой! Одна со змеём. Выпили! (Выпили, смеются.) Как вас зовут, вы сказали?
МИША. Миша. Михаил Григорьевич.
НИНА. А я - Нина. Нина Петровна. Очень приятно, Михаил Григорьевич! Мишка по-лосатый по лесу идёт! Шишки собирает, песенки поёт!
МИША. Нет, нет! Мишка косолапый по лесу идёт, шишки собирает, песенки поёт!
НИНА. Ну, как же вы говорите, что он “косолапый”, когда Мишка всегда был колоса-тый! (Хохочут.) Ну, что я мелю? Колосатый?! Ой, хоть она и белая, а что-то прибалдела я! (Хохочут.)
МИША. Ну, раз так - я скажу тост. Можно? Итак! (Встал, одёрнул пиджак.) “Друзья мои, есть право у седого сказать вам всем приветственное слово! За наших женщин, доче-рей народа, за красоту души их золотой! Пусть всё сильнее любят год от года нас! Если мы любви достойны той!” (Заплакал, выпил, сел, вытирает слёзы.)
НИНА. (Восторженно.) Ну, вы даёте, Михаил Григорьевич...
МИША. (Ест.) Это я из специальной книжки выучил, к случаю чтоб было и вот, види-те, - пригодилось...
Смотрят друг на друга, улыбаются. Нина вдруг встала, ходит по комнате, показывает:
НИНА. Вот - диван. Вот, Михаил Григорьевич, шкаф. Вот - холодильник. Вот - окно. Вот - ковёр. Вот - цветы искусственные. Кругом зеркала у нас. А это мы с вами в зеркалах отражаемся. Помните сказку “Бобик в гостях у Барбоса”? Ну так вот - это мы с вами... (Хо-хочут.)
МИША. Вы знаете, у меня ещё одна неприятность. Я бы вот руки сполоснул бы, а то забыл. А то знаете, везде по улице ходишь, за всё берёшься...
НИНА. А вы как дома, Михаил Григорьевич, будьте. Где ванная - знаете...
МИША. Я бы и пиджак с вашего разрешения скинул бы...
НИНА. Скидовайте и мойтесь!
Смеются. Миша побежал в ванную, закрылся на щеколду. Нина распахнула шифоньер, нашла платье, быстро переодевается.
(Смотрит в зеркало, улыбается, поправляет платье на плечах.) Силач Бамбула поднял че-тыре стула и совершил прыжок с кровати на горшок... (Закрывает рот ладошкой, смеётся.) Рубашка под мышками жёлтая, серая даже. Стирать с кипячением надо. Скрипка... Бобик в гостях у Барбоса... Включите свет, сказал монтёр и на полу разжёг костёр... Включите свет, дышать темно и воздуху не видно... Нет, включите свет, сказал монтёр и сделал за-мыкание... Замыкание...
В ванной раздаётся дикий крик. Нина схватила халат, бежит в коридор, Миша вылетает из ванной. Столкнулся с Ниной, кинулся к вешалке, поспешно надевает пальто.
Замыкание?! Что - замыкание?!
МИША. Спасибочки! Благодарствую! Спасибочки! Где мой пиджак?!
НИНА. Перепутали?
МИША. Что я перепутал, что, что, ну, что?
НИНА. Большой унитаз с маленьким? (Хихикнула.) Шутка. Шутка такая.
МИША. Не стыдно?! Бессовестная! Что там в халате, что вы там в халате прячете, ну?! Ну?!
НИНА. Да ничего, Михаил Григорьевич...
МИША. Вывернуть!
Выхватил из рук Нины халат, порылся в кармане, вытащил гвоздик, машет им перед носом Ни-ны.
Гвоздик вот!
НИНА. Ну, гвоздик...
МИША. Гвоздик! Тоненький! В счётчик всовывать! Я пошёл руки мыть и решил, что-бы уж всё между нами было бы чистыми руками, так сказать, и встал на ванну - будто кто в бок толкнул! - и посмотрел близко очками на счётчик - не верь людям, мама говорила! - и вот! С боку - дырка!!! Просверлили! Значит, я в дверь звоню, вы - гвоздичек в карман, будильник туда же, магнитофон - на кнопочку, змее - “Готовьсь!”, и давай мне зубы заго-варивать, водкой опаивать?! Не стыдно?! Свобода, равенство, братство?! Мотало в другую сторону, так? Кто гвоздик вытащил, когда я позвонил, ну?!
НИНА. Ну, я...
МИША. “Ну, я?!” Во-во. Ну, я. А потом за стол, душещипательные беседы, чтоб мол-чал, глаза закрывал, не штрафовал, а они тишком будут приворовывать, так? Штраф! Об-резание! Отключение! Темнота! Штраф!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. Поквакал?
МИША. Что? Что вы сказали?
НИНА. Я сказала: поквакал? Ну и хорошо. Иди назад, в тину. Орёт мне ещё тут. Да мне по уху, понял? Нет? На кого баллон катишь?! На меня?! Тоже мне... (Пошла в комнату, уби-рает со стола, бормочет.) Штрахуй, обрезай... Я его за стол, а он - с ногами на ванну, с проверкой - ой, ай, ах! Лепездричество, лепездричество, стучит мне тут пяткой в грудь... Вали вон - нога свободна.
МИША. (В дверях.) Что же вы сердитесь, я обязан, это мой долг, моя работа, я, в конце концов, зарабатываю на этом...
НИНА. А знаешь, сколько я тут зарабатываю? Сколько вся твоя гидроэлектростанция вместе взятая, всос?
МИША. Но...
НИНА. А теперь - отсос. Вали. Герой, штаны с дырой. Смотрит, как солдат на вошь. Давай, плыви, плыви, говно зелёное...
МИША. А?
НИНА. И “бэ” витамины, и “цэ” тоже не отрава. Голова пластилиновая. Закрой вякал-ку. Шустрый, как вода в унитазе. Наготовила, накрыла, переоделась ему, а он - чистыми руками, чистыми руками... Наелся? Моего, говорю, наелся? Напхал бурдюк? А теперь сделай фокус - испарись! (Села в кресло, плачет.)
МИША. (Молчит.) Ну, что же вы обижаетесь, я ведь должен, должен...
НИНА. Да никто не обижается. Ещё чего. Так просто я. Думаю просто, что как приедет она, так сделает мне - бледный вид и форму чемодана.
МИША. За что?
НИНА. За то, что пустила некоторых в квартиру! Ясно? Всё! (Плачет. Молчание.)
МИША. Ну, что же мне делать?!
НИНА. Сделай фокус - провались.
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Ну, хорошо. Я приду к вам через неделю, когда хозяйка ваша будет дома. И войду, будто в первый раз, найду дырку, составлю акт и оштрафую её. Вы тут будете не при чём. Она и знать не будет, что вы меня впускали. Только вы эту неделю, пожалуйста, не втыкайте гвоздик в счётчик! Нельзя, понимаете?! Государство и так бедное, а мы все вокруг воруем и воруем, нельзя! До свиданциа. Приятно пообщакались.
Одевается в прихожей. Нина вытерла слёзы. Вышла, посмотрела на Мишу. Взяла его за руку, потащила в комнату, посадила, налила.
НИНА. Гипноз, гипноз - хвать тебя за нос! Выпили. Ну, быстро?!
Выпили. Миша сидит в пальто за столом. Смотрят друг на друга. Смеются. Миша пальцем тычет в стенку.
Что? Не поняла? Что?
МИША. (Шепотом.) Зеркало...
НИНА. Что - зеркало?
МИША. Вы вот руку протянули за тарелкой, зеркало отразило вас и вдруг...
НИНА. Что?
МИША. И вдруг я вылетел отсюда, вылетел напрочь...
НИНА. Куда вы вылетели?
МИША. В воспоминание!
МОЛЧАНИЕ. Смотрят друг на друга, улыбаются.
НИНА. Вылетели?
МИША. Да! Ах! У меня в молодости была одна влюбленность, девушка. Я ходил за-ниматься танцем в Дом Культуры, думал - подрасту, благодаря танцам. Парней в кружок ходило мало и все были рады, что даже такой плюгавыш, как я, пришёл танцевать и я был - нарасхват. И эта девушка меня выбрала, мы с ней танцевали “Русский лирический”, “Па-садопль”, “Летку-еньку” и всё такое прочее. Однажды я провожал её домой, был вечер, мы встали у фонаря возле её дома, с крыши капельки бежали - весна! - она руку под капельки поставила, улыбается, фонарь светит, капельки - бум! бум! бум! - в ладошку её и брызги мне в лицо, и она смеётся, и такой я её запомнил... И вот вы сейчас руку протянули, я это в зеркале увидел - и вспомнил её. (Молчит, улыбается.) Конечно, она надо мной посмеялась, отказала мне, я теперь её иногда встречаю, она всё время в наш хлебный ходит, стала тол-стая, и злая, и неприятная. А была такая красивая тоненькая девочка - ловила капельки с крыши... (Пауза.) Ах, простите меня, простите: говорю без остановки. Я стал пьяный - пробку понюхал только ведь, болтун стал, плакать вдруг так захотелось... Тут так тихо, спокойно, и всё время у меня мысль в виске колотится: я дома, я дома, это мой дом, тут тихо, тут тепло, отремонтировано, тут спокойно, у меня всё в порядке, у меня всё хорошо, никаких чёрных дней, ничего не было страшного - всё приснилось...
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. Ешьте, Михаил Григорьевич. Ешьте. Много осталось ещё. Всё равно выкиды-вать. И рассказывайте ещё. (Вытерла слёзы.)
МИША. А может - споём?
НИНА. (Смеётся.) А может - и споём!
МИША. Мой батя, бывало, как напьётся, так начнёт во всю глотку петь. Он был шофе-рюга, вывозил мусор от “чэка”, “кагэбэ” - потому ему и дали комнатку для него, меня и мамы в нашем “Городке Чекистов”! Он сидел на стуле, раскачивался - шоферская привыч-ка, все стулья в доме переломал! - раскачивался, краснел от водки, рычал во всю глотку: ”Чому ж мэни, Боже, ты крыльив не дав?! Я б зэмлю спокинув, тай в нэбо злитав! ” Он был хохол, это была его любимая песня, а означает она: ”Господи, Боженька ты мой! По-чему же у меня нету крыльев?! Я бы полетел на небо!” Понимаете? Как выпьет, так и поёт одну и ту же строчку... Умерли: мама и папа.
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. А когда моя мама умирала, они меня вызвали в наш райцентр телеграммой. И я как раз приехала, когда они “скорую” на дом вызвали. И вижу: мама на постели лежит, меня не видит, лежит испуганная, умирает и говорит врачам быстро и тихо: ”Вы же долж-ны мне помочь, мы же вас вызвали, чтобы вы мне помогли, вы же “скорая”, вы же должны мне помочь...” И вот так вот, не понимая, почему ей не помогают - и умерла. (Вытерла слё-зы.)
МОЛЧАНИЕ.
Ну? Что мы тут развели болото? Ну? Вставайте, Михаил Григорьевич, пошлите в вашу комнату, я вам покажу, как там Зинка, моя хозяйка, на потолке над кроватью для сексу зеркала сделала. Пошли! Мороз воевода дозором обходит владенья свои!
Взяла Мишу за руку, ведёт в коридор, потом в спальню.
Вот тут - коридор, вот тут - спальня, вот - кровать, вот - окно, вот - магнитофон лает, вот клетка со змеём - не подходите близко!


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:50 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Мы едем, едем, едем...

Пауза. Миша стоит в спальне, крутит головой.
МИША. Как тут в моей комнате красиво! А там, в той жизни, у меня всё не так стоит. Вот тут у меня полочка, тут - телевизор, тут у стенки - кровать: по вечерам я всегда слу-шаю, как соседи приходят домой, ведь стенка эта в подъезд выходит, к входной двери, и я все их шаги, шаги моих соседей выучил и различаю, кто пришёл: девочка, учительница, пьяный папаша, старик-чекист, бабушка с рынка... Дверь - хлоп, хлоп, хлоп, - а я лежу и слушаю, слушаю их шаги. А вот тут у меня стоит радио, тут - плитка, тут - кухонный стол, мы все готовим в комнатах своих, так заведено в нашей коммуналке, такой порядок... Да вы увидите, если в гости придёте...
НИНА. Приду...
Молчат. Миша сел на кровать, улыбается.
МИША. Надо же. Будто моё. Ах! Всё чистое и без тараканов...
НИНА. (Села рядом.) А вверх посмотрите, ну?
Задрали головы, смотрят на потолок, смеются, болтают ногами. Миша запел тихонечко, Нина подхватила:
МИША. “Мы едем, едем, едем в далёкие края! Счастливые соседи! Весёлая семья! Тра-та-та! Тра-та-та! Мы везём с собой кота! Чижика, собаку! Петьку-забияку, обезьяну, попу-гая, вот компания какая! Вот компания какая!...”
Хохочут, показывают пальцами на потолок, в своё отражение тычут, смеются, болтают ногами. Молчат.
МИША. Как сверху красиво! Говорят, наш “Городок Чекистов” сверху выглядит как “Серп и Молот”. Но никто не проверял. И когда мой отец пел про крылья, я был малень-кий и думал: вот бы он слетал бы и рассказал бы мне - так оно правда или нет... (Смеётся, смотрит в потолок.) Живут же люди, ах!
НИНА. (Смотрит в потолок.) Вот она со своим мужем будет тут лежать. Она толстая, жиртрест такой. Он пузо отстегнёт и она - тоже отстегнёт, и - поехали! (Смотрит на Ми-шу.) Извините.
МИША. Слышите? Змея зашипела. Проснулась. Видите, как меня все животные до-машние ненавидят, чуют, даже - змеи. (Встал, подошёл к клетке.)
НИНА. Михаил Григорьевич, а когда надо будет его мышами кормить - вы придёте? На помощь?
МИША. (Заглядывает в клетку.) Да я только раздразню его. Её ли. Не стало бы хуже.
НИНА. Ну, что мне с ним делать, а? (Вздохнула.) Выкрасить да выбросить. И всё из-за неё, из-за этой жилы. Я ей сколько раз говорила: “Жила долго не живёт, заболеет и пом-рёт”, а она тянет и тянет, ворует и ворует...
МИША. Кто?
НИНА. Зинка, хозяйка моя. Мы с ней вместе когда-то в техникуме учились - в горно-металлургическом. В общаге мест не было, я пустила её на свою кровать и мы с ней пол-года валетом на одной кровати спали - ну, это когда было-то, в одна тысяча девятьсот ше-стьдесят мохнатом году! Ни она, ни я по специальности не работали потом, я её после техникума потеряла, ездила я, счастья искала, из общаги в общагу и до сих пор в комнату-хе коридорной системы. А тут два месяца назад пошла в домоуправление “Городка Чеки-стов” и устроилась маляром, потому что домоуправ - знаете его? противный такой! - ну, он обещал квартиру дать, если три года проработаю. Жди, мол, какая старуха помрёт, тебя в её квартиру поселим. А я в первый рабочий день пошла сюда, в эту квартиру, на ремонт по вызову, двери открывает - Зинка! Ну, давай плакать, вспоминать, как мы валетом спа-ли, молодость и она меня позвала к себе домработницей. Говорит: ”Найдём мужика тебе с квартирой!” - ну, и всё такое прочее... (Пауза.) Вообще-то, она баба хорошая, только -”жила”. Жадная. Ей несут сырым и варёным. Торгашкой заделалась, они все такие. Вот так вот, Михаил Григорьевич.
Сидят на кровати, смотрят друг другу в глаза.
МИША. Как мы с вами похожи...
НИНА. Похожи, да. Как клюшка с шайбой.
МИША. В смысле - судьбами. Ах!
НИНА. Мы - наклюкавшись стали. (Смеётся.) У меня причёска - прям взрыв на мака-ронной фабрике, извините!
МИША. Очень даже хорошая причёска, что вы, ах!
НИНА. А теперь я вам что-то покажу. Знаете, что?
МИША. Догадываюсь...
НИНА. Нет, вы не догадываетесь. Вы никогда не догадаетесь. Сидите смирно. Вот здесь, на кровати, я - сейчас...
Выскочила в коридор, схватила чемодан, что стоял в углу, притащила его к кровати, раскры-ла. Сидит на полу, перебирает в чемодане чёрные фигурки из бумаги.
Вот - всё моё богатство. Вы подумаете сейчас, что у меня - жбан не варит, сообража-ловка заржавела, так?
МИША. В смысле?
НИНА. Вот - мои игрушки. (Показывает Мише вырезанные из бумаги фигурки.)
МИША. (Улыбается.) А вам сколько лет?
НИНА. Тридцать один - ем один. Тридцать пять - никогда не дать. Сорок восемь - по-ловинку просим. Не скажу. Нравится?
МИША. Очень.
НИНА. Я бы вам что-то показала, но я боюсь.
МИША. Не бойтесь, показывайте!
НИНА. А вам скрипки не нравятся, вы говорите: уши лопаются. А тут надо как раз со скрипкой.
МИША. Ничего. Вытерплю. Показывайте со скрипкой.
Нина пробежала по комнате, закрыла шторы, поставила у кровати два стула, на них раму, обтянутую простынёй - экран (из чемодана вытащила), села на пол за экраном, включила на-стольную лампу, свет её на экран направила. Миша сидит, улыбается, руки на коленях, как школьник, сложил; удивлённо следит за тем, что Нина делает.
НИНА. (Из-за экрана, не своим голосом.) К приёму искусства готовы?
МИША. В смысле?
НИНА. В смысле - готовы?
МИША. Готов.
НИНА. Собрались?
МИША. Собрался.
НИНА. Ну, поехали тогда. Кино называется: “С любимыми не расставайтесь!”
МИША. Как?
НИНА. Тише! Уже началось! Потом всё поймёте и спросите!
Нина нажала кнопку на магнитофоне, зазвучала тоненько и грустно скрипочка. На экране - девочка и мальчик целуются, руки друг к другу тянут, лебеди над ними летают, трава колы-шется, солнце всходит, луна заходит, девочка машет мальчику рукой, мальчик машет девочке рукой, девочка уходит, а мальчик играет и играет на скрипочке - грустно и протяжно; и сно-ва лебеди летают, но уже тучи на небе, солнца не видно, старуха выходит - злая и растрё-панная, ведёт старуха мальчика за руку, в подземелье, девочка бежит, тянет к мальчику ру-ки, но нет его уже, одна девочка, плачет она горько и скрипочка плачет. Нина выключила магнитофон. Сидит за экраном, молчит.
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Всё?
НИНА. Всё. Уконтропупила я вас?
МИША. Уконтропупили. Уконтропупили... Что это было?
НИНА. Пионерский театр теней. Я такую книжку в “буке” купила и сделала “Пионер-ский театр теней”, и сама с собой играю, в первый раз вот показываю другому человеку, никто ещё не видел. Вы никому не скажете, а то смеяться будут. Нет?
Миша встал с кровати, прошёл за экран, сел на пол, взял руки Нины в свои руки, плачет, мота-ет головой в разные стороны.
МИША. Я никогда, никогда, никогда, никогда никому не скажу!!!!!
НИНА. Да нет, такой уж страшной тайны тут нету, просто я думала: взрослая баба, а с игрушками...
МИША. Нет! Вы не баба! И вы не с игрушками!
НИНА. Ну, а кто же я, баба, конечно, и с игрушками, дурочка, девочка-припевочка... А кто же я, если не баба и не с игрушками; говорите, что ж, тут тайны нету, в общем-то...
МИША. Я никогда, никогда, никогда никому не скажу!!!!
НИНА. Да нет, говорите, что уж тут смертную клятву с вас буду брать...
МИША. Я никогда, никогда, никогда никому не скажу, что у вас в счётчике дырка!!!! Никому!!! Вам нужнее всех людей на свете электричество!!! Вы должны им много пользо-ваться!!! Нина Петровна, вы такая... Вы такой человек... Я таких людей никогда не встре-чал, Нина Петровна... Положите меня на кровать, пожалуйста, а то у меня от избытка чувств сейчас сердце остановится!!! Я никогда так много не пил, я вас люблю, Нина Пет-ровна, выходите за меня замуж!!! (Плачет.)
НИНА. Михаил Григорьевич, мы с вами знакомы полчаса...
МИША. Нет!!! Всё решено!!! Ничего, что у меня маленькая комнатка, вы сами сказали, что у вас опыт имеется, мы можем и валетом спать!!!
НИНА. Ну, зачем же валетом, Михаил Григорьевич, успокойтесь...
МИША. Вы, конечно, мне откажете, потому что вы такой человек немыслимый, ах, а я как гриб-поганка, метр с кепкой, Нина Петровна, Нина Петровна, положите меня на кро-вать!!! (Нина встала, одним рывком подняла Мишу, положила его на кровать, дует ему на лицо.)
НИНА. Михаил Григорьевич, тише, что с вами, не надо...
МИША. Всё, вот так хорошо, сейчас отойду, в смысле - выздоровлю, посидите так, ах, сейчас бы умереть, если бы умереть, то на моём могильном камне можно было бы напи-сать: ” Умер от счастья”, если умру - напишите, Нина Петровна, Ниночка, Нинончик, Ни-нунчик мой дорогой, ах, я умираю...
НИНА. Михаил Григорьевич, у меня лекарство, у меня валидол, у меня валерьянка, вы что, тише...
МИША. Нет, нет! Ах, не двигайтесь, дайте вашу руку мне и сидите так, ах, ах, ах! (Плачет, смотрит в потолок.) Боже мой, какой я некрасивый, вы видите там, в зеркале на потолке, какой я урод, убожество, обрубок, никому не нужен, и вы мне тоже отказали...
НИНА. Да никто вам не отказал, тише, не дёргайтесь...
МИША. Нет, нет, ах, я знаю, вы откажете, вы видите там, там, в зеркале, что там такое лежит?! Уродец, лилипут, чертёнок - у меня фамилия Безносюк, Миша Безносюк, в школе “Бесом” дразнили, бесёнком, и все издеваются, смеются, старшим по дому выбрали, на-рочно, чтобы посмеяться, ах, и все животные меня ненавидят, три раза меня били, всё плохо, я умираю, скажите, наконец, “да” или “нет”...
НИНА. Михаил Григорьевич, кто ж по пьянке такие вещи решает, мы же с вами на-клюкавшись...
МИША. Нет, мы не наклюкавшись! Нет! Вы мне отказываете, я ниже вас!
НИНА. Да мы с вами почти одного роста!
МИША. Нет! Нет! “Да” или “нет” - ваш ответ?! Ну?! Сейчас или никогда?! Я жду!
НИНА. Что вы ждете?
МИША. Ваш ответ?! Да или нет?!
НИНА. А разве я ещё не сказала?!
МИША. Нет, не сказали!
Смотрят друг другу в глаза, тянутся губами - поцелуй. Ключ в замочной скважине входной двери поворачивается, в коридор входит Зина: в пальто, шапке, сапогах, с сигаретой в руке. Дверь в спальню из коридора открыта и Зина сразу увидела Нину и Мишу. Нина и Миша за-стыли. Не двигаются.
МИША. Здрасьте.
НИНА. Здрасьте.
ЗИНА. (Молчит.) Здравствуй, лошадь, я - Будённый.
МОЛЧАНИЕ.
Гадский папа. Борзота какая, а? (Пауза.) Вонизм в квартире, раздрай какой.
НИНА. Уже назад?
ЗИНА. Я не просекла - это что за номер, братья по разуму? (Пауза.)


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:51 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Мы едем, едем, едем...

НИНА. А я вот театр Михаилу Григорьевичу показываю вот...
МИША. А я свет проверяю вот...
ЗИНА. Вы чего, борзянки наелись?! Оба пять?! А?!
И так она это “А?!” сказала, что Миша рухнул на постель и бездыханный затих. Нина виз-жит. Зина курит.
НИНА. Мишенька, мальчик мой?! Родненький мой, Мишенька?! Что с тобой?!
ЗИНА. (Курит.) Что он, лапти склеил? Ну, бери тогда его под мышку и свои манатки и - проваливайте оба. Отчаливайте! Быстро!
Пошла в другую комнату, переодевается в халат, сунула ноги в шлёпанцы.
(Громко.) На всё про всё у вас пять минут. (Ходит по комнате, коридору, пошла в туалет, что-то напевает.) А если бы не задержали самолёт и я бы не приехала назад, что тогда, подруга?! А?! Вот и верь людям, а они будут внагляк, внахалку тобой крутить... Вот ведь бацилла с ниппелем, а?!
Прошла в спальню. Стоит, смотрит, молчит. Нина гладит Мишу, плачет.
Я умею врагам сделать отлуп. Предателям. Тем, кто моим хорошим расположением воспользовался. Была у меня одна подружка, отбила у меня мужика и я её наказала. Фото-графию её отнесла на кладбище и закопала. Помогло. Померла.
НИНА. А ты с мужиком осталась?
ЗИНА. Фильтруй базар! Сколько раз говорила тебе: не “ты”, а “вы”, домработница! Я тебе это для информации говорю, потому что ты меня своими закидонами зафакала, по-нимаешь?! Нет, не осталась. Я фотографию случайно ту закопала, на которой он с ней си-дел и оба дуба дали. Ну и пусть. А ещё есть способ: сделать фигурку из воска, обмотать нитками и тыкать, тыкать, тыкать, тыкать иголкой. И думать, что это тот человек, которо-го ты сжить хочешь. Сразу копыта кидает. Молодец ты, Нинок. Спасибо тебе. Так и дей-ствуй в будущем: плюй на ближнего, сри на нижнего. Нет, надо же! Устроила палкодром, но хотя бы было с кем, было бы, то ведь ты посмотри только: пигмей, прыщ, бройлер! Ну, я тебе отомщу, Нинок, ой, отомщу, гадский папа, ты меня вспомянешь!
НИНА. Да он свет пришёл проверять!
ЗИНА. Хорошо, хорошо... А вот ещё есть способ, Нинок, чтобы насолить тем, кто тебе насолил...
НИНА. Ну и вредина же ты, да ты пойми...
ЗИНА. Вы! Вы! Вы, сказала!!!
НИНА. Да он старший по дому, представитель энергонадзора, и ничего тут такого не было, ты сначала разберись...
ЗИНА. Придержи веник! Никаких оправданий! Твой номер восемь - когда надо спро-сим! Бери его, это чмо из Зажопинска, своё барахло и - вон. И платье моё сними, хамло! Как муха на аэродроме нагло себя ведёшь! Я ведь очень просто мстю: беру фигурку из воска и начинаю её иголкой, иголкой, иголкой! Да ты посмотри на него: у него штаны закатанные, как у негра, он же алкота, видно сразу по цвету лица, прям с плаката: ”Ты ещё не опохмелился?!!!!” Ноги иксом и рожа как у Розы Люксембург!!!!
НИНА. Сейчас он проснётся и мы уйдём. Бедный Миша, худой какой, как с креста сня-тый...
ЗИНА. Худой! Его палкой не добьёшь, гадский папа! Дура ты долбаная! Дура! У меня главврач из дурдома знакомый, фамилия у него - Синайский, а дурдом зовут - Синайские горы! Вот тебя туда определю по блату, на Синайскую гору, дуру!
НИНА. Зина, он мне сделал предложение.
ЗИНА. Значит, вдвоём вас, на Синайскую гору! В одну палату!!!
НИНА. Зина, не завидуй.
ЗИНА. Что?! Кто завидует?! Я?! Кому?! Тебе?! (Хохочет.) Сразу ты всё поняла. А ты деловая колбаса. С чего я должна завидовать тебе, дура ты такая?!
НИНА. С того, что я быстрее тебя нашла человека. Друга жизни.
ЗИНА. Конная гребля на коньках! Кошмар! Посмотри на него, на друга жизни, внима-тельнее, посмотри! Гадский папа, это надо же, что она играет?!
НИНА. Успокойся. Он, может, поспит и передумает.
ЗИНА. Ну, это однозначно - с четырьмя “чэ” и несомненно - с пятью “эн”!
НИНА. А знаешь, какой он хороший? В уме считает. У него детская травма от скрип-ки. В школе его звали “Бес”... (Вздохнула, улыбается, гладит Мишину руку.)
ЗИНА. Не городи брахмапутру! Она его за муки полюбила, а он её за сострадание к се-бе! Средь шумного бала с вещами ты встретилась мне! Ты посмотри на себя в зеркало, ты, крокодил в юбке?! Кто тебя сегодня будет любить, если у тебя нет квартиры, денег и про-чего?! Ты подумай трезво о жизни, без лирики, дура, какая была дура, такая и осталась! Понимаешь?! Что-то лирики в почёте, что-то физики в загоне, ты поняла или нет?! Ума нет - считай больной! Вальтом в общаге - недолго вытерпишь! И ты, и он, дура!
НИНА. Ну, хватит. Дура, дура. Надоела. Сейчас уйдём. Что ты злишься-то?
ЗИНА. Я?! Что ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?! Трудно высказать и не высказать всё, что на сердце у меня, понимаешь?! Я прям так и вижу вас, двух уро-дов, два выкиньштейна, дурак и дурнушка, вижу, как вы сидите и ужинаете, счастливо соединившись! Вижу: он в свитре старой вязанной драной, ты в халатике замызганном, подаёшь ему котлетку из вонючего фарша на стол и концерву из кильки! Думаешь, долго выдержит он и ты, кстати, тоже эту концерву, долго?! Ну, а что, ты считаешь - с милым рай и в шалаше! Уродов таких же понаделаете, как и вы сами и будут они портить окру-жающую среду! Посмотри: ведь сегодня кто подсуетился - тот на плаву, а растерялся - и утонул! Или ты забыла, что уже собиралась в фирму “Ведьма” идти работать, проститут-кой на особый вкус?! Забыла?! Я же тебя на улице подобрала, отмыла, отогрела, а ты что тут, а?!
НИНА. А кто меня лаять заставлял?!
ЗИНА. Да я же временно, сказала, временно - пока собаки нету, но будет опосля, не сейчас, временно с четырьмя ”эн”, гадский папа! Ну, посмотри, сколько добра, ведь всё выкрадут и я что, на бобах? Меня мужики будут только за это любить!
НИНА. Фу. Как противно.
ЗИНА. Противно ей?! Закрой борщехлёб и не греми крышкой, милочка! Это, дорогуша моя, объективная реальность, данная нам в ощущениях, понимаешь?!
НИНА. Как стыдно.
ЗИНА. Не ссы в компот, там повар ноги моет! Нет, не стыдно! Совсем не стыдно! Мне вот за тебя стыдно, что ты с таким вот тут! Я вхожу, а они - взасос!!!!
НИНА. Зина, не завидуй.
ЗИНА. Слушай, ты, срань тропическая пучешарая, кто тебе завидует, кто?!
НИНА. Вы.
ЗИНА. Кто - мы?!
НИНА. Ты.
ЗИНА. Из-за чего?! Из-за кого?!
НИНА. Из-за Миши.
ЗИНА. Из-за Мишки-залупышки?! Из-за этого задохлика, клопа, малявки, шпингале-та?! Дура! На Синайскую гору!!!
НИНА. Завидуешь. Я раньше тебя нашла и не из-за мебели, а по любви, и ты злишься.
ЗИНА. Гадский папа, ах ты, жопа говорящая, до чего же ты дошла, ты уже готова со всеми спать, вплоть до с этим?! Молчать мне тут! Заткнись!!!
НИНА. Сама заткнись!!!
Миша сел на кровати, протёр глаза, смотрит на Нину и Зину. Нашарил очки, почесался, руки между коленок засунул, сидит, улыбается, смотрит на Нину и Зину.
МИША. Вот. Поспал.
ЗИНА. Поспали?
МИША. Поспал.
ЗИНА. Ну и хорошо?
МИША. Очень хорошо. Снилось: я на скрипке в Кремлёвском дворце сьездов. И всё правительство слушает. И вдруг в самый пик - свет отключили. И скрипочка так жалобно и красиво пищит в темноте. Первый раз такой странный и хороший сон со скрипкой.
ЗИНА. Ну и славненько. Мягкая у меня постелька. Да? На ней ещё никогда не спали представители энергонадзора. (Молчание.)
НИНА. Водички?
МИША. (Улыбается.) Водички.
НИНА. А может, сочку?
МИША. А можно и сочку.
ЗИНА. А может - коньячку? Водочку подлакировать?
МИША. А можно и коньячку...
ЗИНА. Ну, иди уже, Ниночка. Принеси уже товарищу сочку или коньячку. Моего сочку и моего коньячку.
Пауза. Нина пошла в другую комнату, к холодильнику. Зина достала из кармана халата порт-сигар, снова закурила.
МИША. Какой у вас.... портсигар красивый...
ЗИНА. Китай. Гадский папа, который раз уже сегодня не тем концом прикуриваю.
МИША. Это значит, вы о ком-то сильно думаете, он у вас в душе.
ЗИНА. Командир самолёта, наверное. О нём я думаю. Чтобы Новый Год не на скамей-ке в аэропорту встречать, а под солнечным небом Малайзии. Ну, как белые люди. Значит, о нём? Ну-ну.
МИША. А вы, значит, и есть хозяйка этой квартиры?
ЗИНА. А я, значит и есть хозяйка этой квартиры. Здрасьте.
МИША. Здрасьте.
ЗИНА. И ещё раз - здрасьте. Давно не виделись. И кровать тут моя. И сок мой. И во-дичка из-под крана моя. И коньячок, и водочка - мои. И змея, и зеркала, и мебель! Да, кривитесь: торгашня, всё купила, прихватила, продала!
МИША. Я ещё ничего такого не сказал...
ЗИНА. Да я по глазам вижу, как вы презрительно вокруг смотрите!
МИША. Наоборот. Я тут как во сне у себя дома. У меня такая же комнатка, только в другой части “Городка Чекистов”, в “Серпе”, а тут я - как дома, но во сне... Я, пожалуй, пойду...
ЗИНА. Как - пойду?! (Хохочет.) Вы же сделали предложение моей домработнице, за-спали?! Я не против, но только имейте в виду, что я увольняю её за то, что она устроила тут бордельеро с вами. Жена у вас будет без работы, на шее, понимаете? Или вы уже пере-думали?
МИША. Я? Нет, не передумал. А где же Ниночка?
ЗИНА. Ниночка-картиночка! (Хохочет.)
НИНА. (Пришла в комнату со стаканом воды.) Я тут, Мишенька... Передумали?
МИША. Наоборот. (Улыбается Нине, смотрит ей в глаза.) Ещё больше убедился в своём решении, пока спал. Говорят под Новый год что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается... (Повернулся к Зине.) И ответственный квартиросъемщик вы?
ЗИНА. И ответственный квартиросъемщик я! Всё моё! Что так пронзительно смотрите, ну?!
МИША. Я смотрю, всматриваюсь в ваши глаза, чтобы понять, увидеть...
ЗИНА. Ах, что вы, мужчина, можете увидеть в глубине моих глаз! (Хохочет.)
МИША. Я хочу увидеть сколько электроэнергии вы украли у государства... Я должен составить акт...
ЗИНА. Акт! Акт! Акт! (Хохочет.) Понеслось говно по трубам!
МИША. Я должен оштрафовать вас, потому что вы нарушаете правила пользования электроэнергии, одинаковые для все граждан без исключения...


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:52 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Re: Мы едем, едем, едем...

ЗИНА. Эй, говорливый, вытри нос сопливый! Что ты развозникался? Железными нот-ками, металлом в голосе на меня не дави, не наезжай, не боюсь. (Пошарила в кармане хала-та, достала кошелек, вынула оттуда и кинула на кровать бумажку.) На. Жри. Семеро с лож-кой, один с сошкой. Так и норовят вырвать. А ты пластайся, как запластайка какая по-следняя для них, трудись, работай, а они тут, прихлебатели. На. Пей мою кровь в валют-ном исчислении. Сдачи - не надо. Тут пять твоих штрафов. А квитанцией о штрафе подте-ри себе зад. Лежит тут на моей кровати и ещё и выступает: ”Я дома, я дома, я дома!”
МИША. (Помолчал, встал, тихо.) Мне платить не надо. Нужно в сберкассу. А потом квитанцию в энергонадзор. Кстати, нужно говорить не “подтери”, а “подотри”! Но мне - не надо. У меня - зарплата. Я выпишу счёт. В сберкассу!
ЗИНА. Ну, посмотри, пристал к жопе с ножом: плати в сберкассу да плати в сберкассу! Идиот, гадский папа, я дала тебе взятку? Гордый какой, выпарился мне тут!
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Мне взяток - не надо...
НИНА. Мишенька, не нервничай!
МИША. Мне - не надо. Нужно - государству. Свобода, равенство, братство... А вы, то-варищ...
ЗИНА. Я тебе не товарищ! Твои товарищи в овраге лошадь доедают! Твои товарищи на Синайской горе коробки клеют! Права давит! Бичуган, чучмек, обрубок, зимогор, бормо-тушник, бройлер, клоп, шкет, шмокодявка, шкалик, буратина недоструганный, задохлик, спиногрыз, карапет засмарканный, карлсон, малявка внепапочная, заусенец, шпингалет, крепыш бухенвальдский, а ну - вон оба отсюда!!!! Не тебе если, то начальнику твоему дам взятку и никто мне ничего не сделает, понял?! Смотри-ка ты, уел он меня, выступает тут, гадский папа, честный, мою домработницу пришёл щупать, автомотовелофоторадиобаба-любитель, вон!!!!
НИНА. Сама вон!!! Заплати штраф! Ворьё чертово! Всё надо честно! Правильно Миша говорит! Я буду с ним тоже ходить свет проверять и таких вот как ты - наказывать!
ЗИНА. Я упала с самосвала, тормозила головой! (Хохочет.) Иди! Проверялка! Испугала!
МИША. Не трогайте Нину!
ЗИНА. Ах, твоя Нина! А ты знаешь, кстати, кто идею мне подал и кто дырку в счетчике сверлил? Думаешь - я?! Я же образованный с четырьмя “эн” человек! Я же не фуфло ка-кое-нибудь! Я же университет марксизма-ленинизма два года оттрубила! Я же президент фирмы “Мегаполис-экспресс”! Президент акционерного общества открытого типа ”Шаф-ран”! Член общества любителей животных! И вы думаете, что я в таком положении могу дырку в счётчике сверлить?! Знаете, кто такой ушлый?! Она!
НИНА. Миша, не верь ей! Я свечкой светила, а она - сверлила! Барахло же ты, Зина! И не ври! Знаем мы твои акционерные общества - киоск вонючий на рынке!
ЗИНА. Заверни вентиль! Нет, молодой человек, вы можете представить, что я, я, я стою на табуретке и верчу дырку в счётчике?! Вы думаете - это реально? Да что с вами? Да у меня три высших образования за плечами!
НИНА. Что ты врёшь, откуда?! Миша, она все свои дипломы купила!
ЗИНА. Не верь, Миша! Ах ты, Нина-говнина, ну, всё - раз мы так с тобой схлестнулись, я тебе сейчас покажу! Где мой “Поляроид”?! Сейчас фотографию сделаю и на кладбище, закопаю её и ты увидишь, гадина ты такая, что будет! Оба окочуритесь! Не верьте ей, Миша! Вы видите, молодой человек, у меня столько всего, у меня масса важных друзей, и даже там, наверху, да у меня в конце концов змея есть, ну у кого ещё есть змея, а у меня вон, висит, а я буду дырку в счётчике???!!!...
Зина вдруг замолкла. Перепуганно таращится на клетку.
МИША. Что?
НИНА. Что?
ЗИНА. (Шепотом.) Кто открыл клетку?!
МОЛЧАНИЕ. Все втроем смотрят на болтающуюся дверцу клетки.
НИНА. Кто открыл клетку... Кто открыл клетку?!
МИША. Я открывал... В смысле, я заглянул, а потом закрыл... Кажется...
Зина визжит. Вспрыгнула на кровать. Миша и Нина в секунду рядом с ней оказались. Вцепи-лись все трое друг в друга. Молчат. Не двигаются.
ТЕМНОТА
ЗАНАВЕС

Конец первого действия.

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Те же, там же. Стоят на кровати, не двигаются.
НИНА. Бобичек, ты меня слышишь? Не двигайся!
МИША. Слышу, Барбосик, не волнуйся, тебе вредно!
ЗИНА. Какой Бобик, какой Барбосик, закройте поддувало, молчать!
МОЛЧАНИЕ.
МИША. (Шепотом.) Она далеко не ушла, я пойду, я найду...
ЗИНА. Не двигаться, сказала! Не хватало мне трупов в моей новой квартире!
МОЛЧАНИЕ.
(Шепотом.) Слушайте, слушайте! Она скользит по паркету и её должно быть слышно!
МИША. (Шепотом.) Я пойду, я посмотрю, не бойтесь, у меня большой опыт общения с домашними животными...
НИНА. (Шепотом.) Миша, не двигайся, она тебя первого съест, тебя все животные не-навидят, ты же знаешь! Не геройничай!
МОЛЧАНИЕ.
МИША. (Шёпотом.) Ниночка, ты же сказала, что он не ядовитый, я справлюсь...
ЗИНА. (Сдавила руки Нины и Миши.) Ниночка, Ниночка, заколебал ты меня уже со своей Ниночкой! А Ниночке кто сказал, ну?!
МИША. Бобик, кто тебе сказал, что не ядовитый?
ЗИНА. Бобику твоему я сказала, а я знаю лучше вас - ядовитая она или нет! Молчать!!! Не двигаться!!!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. То есть, я не поняла? Ты же вчера принесла клетку, поставила, сказала: не бой-ся, это не из опасного семейства, ничего страшного, для престижа важно... Ты же сама сказала, Зина?!!!
ЗИНА. Да закрой ты своё шлёпало, тебе сказала, ну?!
НИНА. Почему же ты ему не разрешаешь сходить, посмотреть, ну, говори?! Он же мужчина, пусть сходит, схватит её, почему же ты Мише не разрешаешь, говори, ну?!
ЗИНА. Зафакала ты меня со своим Мишей! Какой на фиг Миша, тут полк сапёров вы-зывать надо! Принесите мне телефон! Нет! Не двигаться!!!
МИША. А сапёров-то зачем?
ЗИНА. Тише!!! Молчать!! Тишину слушайте!
МОЛЧАНИЕ.
Продавец на птичьем рынке сказал, что придёт и вырвет ей клыки, когда она подрастёт, дал телефон свой, сказал, что сейчас ей нельзя вырывать, породу можно испортить, она же расплождаться должна, а пока молодая...
НИНА. Какая же молодая, она метра три длиной была...
ЗИНА. Молчать!!! Не двигаться!!! Всем оставаться на своих местах!!!
МИША. Как же на своих местах, мы в ботинках залезли на постель... В смысле, щлё-панцы надо скинуть...
ЗИНА. Да закройте вы рты, уроды чертовы!!! Вы не поняли ещё, что она такая ядови-тая, что ядовитее нету!!!!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. (Шепотом.) Миша, слышал? И она меня с таким чудовищем оставила, а сама уехала спокойненько Новый Год за бугром встречать?! Ты же сказала мне, что это не-страшный наетый уж из Амазонки, дала денег и сказала, чтоб я его, как проснётся если, кормила бы белыми мышами, ты сказала - обязательно белыми, так?! (Плачет.) Мишенька, она хотела, чтобы он меня съел, обглодал мои косточки! Господи! Ты ж сказала мне, Зина, что он две недели до твоего приезда будет спать, а как если проснётся, мышку слопает и снова на бок, так?!
ЗИНА. Молчать, сказала, гадский папа, молчать!!! Он где-то тут ползает!!!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. (Плачет.) Миша, ты видишь это чудовище?!
МИША. Нет, не вижу, но я чувствую, что оно где-то тут...
НИНА. Нет, ты посмотри на неё, на Зинку, на это чудовище! И с ней я спала валетом полгода?! Эта змея съест сейчас и меня, и тебя! Зачем же ты наврала, Зина?!
ЗИНА. Я не наврала, а успокоила тебя, чтоб ты не колыхалась, пока меня не будет, дура ты такая!
НИНА. Миша, ты слышишь?!
МИША. Нет, я пока ничего не слышу, он не двигается, кажется!
НИНА. (Плачет.) Мамочка моя!
МОЛЧАНИЕ.
МИША. А вдруг она тут, в кровати, в постельном белье, где-то залезла и сидит?!
ЗИНА. Принесите мне телефон!!!
НИНА. Не двигайся, Миша, ни с места для неё, паразитки такой...
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Она, наверное, давно уже уползла. В унитаз. Там вода и там она как дома, в Амазонке, и она, наверное, уже давно где-то в другой квартире из унитаза вылезла...
НИНА. Там дверь в туалет на щеколду закрыта была. Я сама закрывала!
ЗИНА. Заткнись, идиотка!
НИНА. Сама идиотка! Ещё обзывается! Ты виновата во всём!
ЗИНА. Ты доквакаешься у меня! Я так вдуну, что пальцы ног растопырятся! Кто по-следний был в туалете?! Вы уверены все, что дверь на щеколде?
НИНА. Ещё и обзывается! Уверены! На все сто! Сама дура! Но, даже если и открыта, то там над унитазом крышка сверху, а у неё, или у него ли, нету рук, чтобы крышку от-крыть!
МИША. Да, да, нету, закон природы...
ЗИНА. Дак она могла бочком, бочком и внутрь залезть?
НИНА. Каким бочком? Как ты себе это практически представляешь?!
ЗИНА. Надо всегда держать крышку открытой!
НИНА. Говори это своей новой домработнице, пусть она и держит!
ЗИНА. Тише вы оба, ну?!
МОЛЧАНИЕ.
(Шепотом.) Господи, чего же я радуюсь, если она в унитаз, в батискаф уползёт?! Она ведь стоит как две этих квартиры, я же на неё столько бухнула, она же - две моих ходки в Малайзию, пиши пропало мои денежки, если она по канализации сейчас ползёт...
НИНА. Да, да, я вспомнила: кажется, открыты - и дверь, и унитаз...
ЗИНА. (Шепотом.) Иди быстрее, закрой!!!
НИНА. Бегу для тебя, столбы сшибаю!!!
МИША. Тиш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ше-е-е-е!!!!!
Женщины вздрогнули, ещё сильнее вцепились друг в друга, молчат. Большая пауза. За окном машины едут, детские голоса во дворе - дети с горки катаются. И снежинки всё падают и падают пухом...
ЗИНА. (Шепотом.) Принесите же мне телефон, твари!
НИНА. (Шепотом.) Неси сама, тут тебе нету домработниц! Я тут такая заложница твоей дури, как и ты сама, как в кино!
ЗИНА. Кто мне принесёт телефон?!
МИША. Я?
НИНА. Ни с места! Миша, прижмись ко мне крепче, держись за меня, ты никуда не пойдёшь? Если меня сейчас эта змеюка укусит - а он хочет, чтобы меня змеюка укусила, вот эта змеюка хочет этого, - так вот, если укусит, то тогда в газетах напишут: “Дура одна нашла в средней полосе России змею амазонскую и от её укуса умерла!” Да все с хохоту надо мной умрут? И в общаге будет в фойе или на кухне стоять среди газовых плит и дет-ских колясок мой маленький гробик, а комендант общежития будет надо мной речь над-гробную говорить, так?! Не двигайся, Миша, и не слушай её, я нашла тебя, моё счастье, и тут же кто-то хочет отнять тебя у меня - не дамся!!! А ты заткнись, торгашка, воровка чер-това!!! Молчать или я тебя сама укушу!!!
МОЛЧАНИЕ.


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:53 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Мы едем, едем, едем...

ЗИНА. (Держит Нину и Мишу, плачет, шепчет.) Миша, вы же мужчина! Вы же наш энер-гонадзор! Вы же старший по дому, в конце концов! Вы же должны помочь!
НИНА. А-а, сразу: “Миша, Миша”! А кто его называл бухенвальдским крепышом, а?! Миша, не слушай её, она подмазывается! Давай, залезем под одеяло, будем там сидеть, не так страшно будет!
Нина и Миша, с трудом отцепившись от Зины, скинули обувь на пол. Нина прощупала ногой постель, потом залезла под одеяло, за руку втащила туда к себе Мишу. Легли парой, только головы выглядывают. Молчат. Зина стоит, растопырив руки, озирается, плачет, слёзы не вытирает.
МИША. (Нерешительно.) А может, и правда - телефон...
НИНА. Не двигайся! Лежи!!!
Зина затравленно озирается.
ЗИНА. Телефон!!! Телефон!!!...
МОЛЧАНИЕ. Зина решилась, скинула тапки, тоже залезла осторожненько под одеяло, но с другой стороны. Накрылась одеялом до горла, вертит головой туда-сюда. Молчат.
(Шепотом.) В углу?!!! Шипит??!!
МИША. (Шепотом.) Это в батарее вода булькает... (Нине.) Барбосик, я рядом, не дрожи так...
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Ну, принесите же мне телефон... (Плачет.)
НИНА. Что ты к этому телефону привязалась?
ЗИНА. Я в зоопарк позвоню, в милицию, в “скорую”, пожарку, ремонт канализаций, вы чего развалились-то тут, а?! У меня самолёт, у меня куча дел...
НИНА. А у нас нету дел. А у нас завтра - Новый Год. Мы своё отработали уже. А в зоопарке, чтоб ты знала, сейчас и люди, и звери пластом лежат, наетые и напитые. Кроко-дил в шампанском плавает. Люди, как звери, звери, как люди...
ЗИНА. (Шепотом.) Закрой поддувало, юмористка! (Пауза.) Он уполз. Его в комнате не-ту. Это определённо с четырьмя “эн” и однозначно с четырьмя “чэ”... Он бы шевелился и мы бы слышали...
НИНА. Он, может, под кроватью затаился и ждёт, чтобы выбраться и напасть. Так, Миша? Тем более, что у них сейчас там, в Амазонии, сейчас там не зима, а лето, период половой активности и прочего, он жрать хочет, так, Миша?
МИША. Да, лето, да, активности...
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Убери свой бампер, развалилась на моей кровати! Фильтруй базар! Какой ак-тивности! Ты хочешь, чтобы я угорела и чтоб мой билет пропал, накрылся зеленым вени-ком, так?
НИНА. Поезжай. Не держим. Так, Миша?
МОЛЧАНИЕ.
МИША. (Шепотом.) Мы тут под одеялом в безопасности. Нам надо лежать, не двигать-ся, прижиматься друг к другу крепче и смотреть по эту, и по ту сторону кровати и, как только она вылезет, я её поймаю - одеяло вот так на неё накину и всё. Я юркий, вёрткий, я сумею. Прижмитесь крепче. И молчите.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. (В ужасе, шепотом.) Там... там... под одеялом что-то шевелится...
МИША. Что?
ЗИНА. Это вот... там... это?!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. Это моя нога. Мой палец... Ну, а куда мне его ещё?
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. (Натянула одеяло до горла, смотрит в потолок, плачет.) Суконцы вонючие... За-пёрлись в одёже на кровать, в обутке, бельё на постели фээргэшное, а они...
НИНА. (Шепотом.) Два образования, пять дипломов, сама ты серия “Уральская биб-лиотека”, порет мне тут: “Одёжа, обутка, ризетка, звонит, пальцами, стиральная машина!”, позорница необразованная, торгашка! (Зина плачет, смотрит в потолок.) Мишенька, не за-бирай одеяльце всё к себе, а то мне холодно сбоку: дует и страшно...
МИША. А разве я забираю? Ах, неприятность!
ЗИНА. (Плачет.) Боже, где я?! Почему я тут?! Мне надо в Малайзии быть, а я тут, в по-стели с бичуганом из энергонадзора и со своей домработницей! Боженька мой, за что?! И они лежат тут и меня же оскорбляют всяко по-разному, как хотят, ну, за что я такая несча-стная, невезучая, за что?!
НИНА. Не ной. Иди, выйди, слезай, улетай, поезжай. Выйди. Он как кинется на тебя, как закусит, как съест... Так, Мишенька?
ЗИНА. Что ты привязалась к нему: “Мишенька, Мишенька”?! Я вот как пхну тебя но-гой, на пол свалишься, дура ты такая, срань пучешарая!!!
НИНА. Сама срань пучешарая, тропическая!!!
МИША. (Вдруг негромко, но гулко сказал А-а-аммм-м-м!!!!
МОЛЧАНИЕ. Женщины вжались в постель, не двигаются.
ЗИНА. (Шепотом.) Это что было?! Что?!
МИША. Ничего.
ЗИНА. Нет, что это такое было, ну?! Что?!
НИНА. (Помолчала.) Мишенька сделал “ам”.
ЗИНА. Кому?!
НИНА. Никому.
ЗИНА. Какой - “ам”?!
НИНА. Просто “ам” да и всё. Ам, ам, ам, ам, ам.
ЗИНА. Заткнись!!!
МИША. Девушки, пожалуйста, лежите под одеялом крепче друг к другу, чтобы змея между нами не проползла, чтобы мы знали, где линия фронта, с какой стороны её ждать и, как только она объявится, зашебуршит, зашевелится, мы её - хвать! - и возьмём, и это... заберём.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. (Плачет.) Мама, мама, мама...
НИНА. Вспомнила маму, надо же...
ЗИНА. За что я такая несчастная, мама, мама, мама... Тыщу раз говорю тебе: захлопни пасть, что вы тут развалились оба, оба сволочи, мне на самолёт надо, на самолёт!!!
МИША. Девушки, прижмитесь ко мне крепче, молчите, слушайте тишину, ну?!
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. (Ноет.) Самолёт, самолёт, самолёт...
МИША. (Вздохнул.) Бедному Ванюшке жениться - так и ночь коротка...
ЗИНА. К чему вы это?
МИША. Так. Вспомнил. Мамина поговорка. Нам надо молчать. Кто знает её повадки? Никто. А вдруг она на людские голоса реагирует, откликается, в стойку встаёт, да, в стой-ку. Я большой специалист по общению с домашними животными, но даже я не все змеи-ные индивидуумы знаю, но могу предположить, что есть, есть змеи, которые на голоса реагируют и, может быть, она вон в том углу стоит, ощерилась и готова в ярости змеиной напасть, и потому нам надо прижаться друг к другу крепче и молчать, лежать, греться...
ЗИНА. (в ужасе.) Да никто там не стоит, зануда, никого там нету, не пугай меня! Хва-тит!!! Вы что, зоолог, энергонадзор?!
МИША. Я не зоолог, но в змеиной психологии разбираюсь. Я даже уверен, что она стоит и мы должны замолчать поэтому...
НИНА. Мишенька, не надо таких страстей рассказывать, страшно...
МИША. Тиш-ш-ш-ш-ше-е-е-е-е-е!!!!! Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!!!!!!!!
Женщины снова ойкнули, залезли под одеяло с головой, ещё крепче к Мише прижались. Миша улыбается, смотрит в потолок.
Товарищи девушки, не пугайтесь, не страшно. Не бойтесь. Я мужчина, хоть и малень-кий, но я вас защитю, я рядом с вами. Это я сказал: “Ш-ш-ш”. В смысле, послушаемте да-вайте тишину. “Тишины хочу, тишины” - сказал поэт. Как будто по этому случаю сказал он. Тишины! Ш-ш-ш-ш-ш!
МОЛЧАНИЕ. Миша вздохнул сладко, зажмурился и сказал:
Ах!!!!!
ЗИНА. (Из-под одеяла.) Что?!
МИША. Нет, ничего. Так. (Помолчал и снова Ах!!!!!
За окном быстро наступают зимние сумерки, вечер надвигается. В комнате тихо-тихо. Ёлка в углу горит огоньками, вертится на ножке.
Снег за окном идёт как в фильмах про Новый Год. Зимой быстро темнеет. Мы лежим, а в углу горят лампочки на ёлке. У меня дома никогда не бывает ёлки: жалею денег и дере-ва. Но в Новый год я достаю с антресолей - у меня такие же антресоли, как и у вас Зина, - достаю оттуда запыленную крестовину и кладу её на стол. Крестовина от ёлки из моего детства. В детстве отец приносил домой ёлочку, мы её подстругивали, ставили в этот кре-стик, и она сразу будто крылышками взмахивала, распрямлялась, прям как в стихах: “Ёлка плакала сначала от домашнего тепла, утром плакать перестала, встрепенулась, ожила... (Тихонько смеётся.) Чуть дрожат её иголки, та-та-ти-та-ти-та-там, как по ёлочке по ёлке огоньки взбегают ввысь!” Помните? (Смеётся.) “В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла! Зимой и летом стройная зелёная была! ” Помните, девушки? “Мы едем, едем, едем в далё-кие края!” - за руки, все вместе, вокруг ёлки, как хорошо! - “Весёлые соседи! Счастливая семья!”... (Молчит.) Иногда я подбираю под Новый год на улице елочные веточки, которые кто-то обронил, приношу их домой, мою, а потом просто кладу на эту крестовину: как к памятнику цветы, как воспоминание о Новом Годе моего детства, и вот так вот, без ёлки, но с крестовиной встречаю Новый Год... А ваша ёлка, Зина, не пахнет. Тайвань, да? Ёлка должна пахнуть.
ЗИНА. Э, акын, кончайте базар, закройте калитку, что за мутотень, вы же сами сказали, что она на голоса реагирует, ну?! Молчите!!! Слушайте тишину, ну?!
НИНА. Мишенька, говори, мне нравится, говори!
МИША. Ах!!!
ЗИНА. Что он вздыхает, как паровоз, что?!
МИША. (Молчит, улыбается.) Я ещё никогда не встречал Новый Год в постели с двумя женщинами!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. (Смотрит в потолок, улыбается.) А мы с сестрой в Новый Год, когда ёлка уже была наряжена, выключали в комнате свет, бегали по комнате как сумасшедшие, две ко-шечки, две дурочки, бегали как чёкнутые от счастья, что ёлка, что Новый Год, а потом залезали под одеяло, - ну, строили такой шалашик из одеяла, и у нас был фонарик: длин-ный такой, китайский, с тремя круглыми батарейками, - мы залезали под одеяло в шала-шик, брали наших кукол и там в духоте сидели и смеялись! Было душно, жарко, страшно, но так интересно, такой другой мир! (Молчит.) Надо же. Никогда в жизни про это не вспо-минала, а вот сейчас - вдруг... А? (Хихикнула.) Миша, давай, сделаем шалашик тут, прямо сейчас?
Смеются оба. Зина рычит.
ЗИНА. Заткнись, уроды чертовы! Шалашик, фонарик, ёлочка! Я покажу вам вот сейчас шалашик, спихну обоих на пол с постели, змеюге в пасть! Ты, змеина, заткнись! Слушайте все змею!
НИНА. Мы тебя внимательнейшим образом слушаем, Зина.
ЗИНА. Ты допоткалываешься, ты допросишься, подруга! Это моя кровать, моя кварти-ра, моя змея, молчать!!!!
МОЛЧАНИЕ. Лежат, не двигаются. Миша снова вздохнул протяжно. Зина ворочается.
Слушайте, я не вынесу этого, он как слон, как бегемот вздыхает тут, пыхтит, а она у не-го под боком пригрелась, змея, хватит, я пошла, я встану, всё!
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. Ну, вставай, чего же ты? (Хихикнула.)
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Имейте в виду, энергонадзор, что вы лежите на моей кровати со мной тут толь-ко потому, что обстоятельства так складываются, иначе я бы ни за что не позволила и не потерпела бы вашего драного носка и вонючих ног у моего носа!!!
НИНА. Зина, не ври и не завидуй. Ноги у Миши не вонючие, а носки я заштопаю! Ты сама постоянно ходишь в драных колготках, ну что?
ЗИНА. Кто завидует?!
НИНА. Ты завидуешь!
ЗИНА. Чему я должна завидовать?!
НИНА. Сама знаешь! Барбосик, не слушай её.


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:55 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Мы едем, едем, едем...

МИША. Девушки, пожалуйста, не двигайтесь! Она может быть где угодно! Ведь стало совсем темно и мы не можем ориентироваться, следить за ней! У меня есть предложение, деловое! Давайте, и правда, накроемся шалашиком, от змеи, чтоб она нас не заметила, так будет безопаснее!
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. По-моему, мне предлагают групповуху. То есть, вы хотите сказать, вы оба пять к этому готовы, уши вымыты, гадский папа, так?!
МИША. Ах!!!
ЗИНА. Хватит вздыхать динозавром призывно! (Кашляет.) Господи, у меня горло уже першит, я не могу больше шептать, у меня горло село, понимаете?!
МИША. Ах!!!
ЗИНА. Да что, что, что, что?! Ну?!
МИША. (Молчит.) Нет, ничего. Так просто. Так.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Что вы там делаете?! Ну?!
НИНА. Где?
ЗИНА. Под одеялом?!
МИША. Мы ничего не делаем.
ЗИНА. Вы там всё время чем-то шевелите!
НИНА. Ничем мы не шевелим.
МИША. Мы просто используем с Ниночкой возможность.
НИНА. Не надо, Мишенька, не рассказывай ей, она не поймёт.
ЗИНА. Пойму! Какую возможность, ну?!
МИША. Возможность нашей взаимной близости, так сказать. Используем то, что мы рядом, близко, так сказать...
ЗИНА. Гадский папа, что вы там под одеялом делаете?!
НИНА. Мы просто сплетаем и расплетаем руки. Сплетаем и расплетаем. Сплетаем и расплетаем.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Во, зафигачивают, а?! В моей постели! Чем в шляпе, тем нахальнее, называется! Энергонадзор, вы же на работе!!! Уберите друг от друга заготовки, не тяните друг к другу корявые веточки, присоски ваши, ну?! Не пугайте меня, я уже и так на взводе, взорвусь сейчас, ну?! Зачем вы их сплетаете и расплетаете?!
НИНА. Просто так. Это романтично.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Боженька?! Где я?! Где?!
НИНА. Сама сказала - на Синайской горе. Лежи и не трепыхайся.
МИША. Да, пожалуйста, тише: слушаемте тишину.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. (Повернулась на бок.) Может, я мешаю вам? Может, мне вообще уйти?
НИНА. Куда ты пойдёшь? Останься. Втроём нам будет веселее. Правда, Миша? (Зина ворочается.) Что ты ворочаешься?!
ЗИНА. Не шипи, как змея! Говори нормально, человеческим голосом! Хватит меня пу-гать, гадский папа!
НИНА. А если она услышит?!
ЗИНА. Если бы она услышала, она давно бы кинулась бы и сожрала бы тебя с потроха-ми! (Кашляет.) Господи, да что вы там под одеялом делаете?!
НИНА. Ничего. Просто сплетаем и расплетаем руки. У нас любовь. Правда, Миша?
ЗИНА. Заткни поддувало, хватит! Не смей мне тут говорить: сплетаем-расплетаем! Я сразу о змеях думаю! Как они сплетаются и расплетаются! В клубки! Энергонадзор, не дышите мне в пятку, щекотно, ну?!!!
МИША. Ах, виноват, извините! Темно, всё близко, и я ничего не разбираю: где ноги, где руки, где пятки... Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой!!!! Ой! Ах, ах, ах, ах, ах, ах!!!!
ЗИНА. Да Боже ж ты мой!!!! Энергонадзор чувствует себя баем в гареме и вздыхает, как сто слонов в брачный период! Хватит вам! Прекратите, сказала оба! Так. Всё. Подъём. Встали все. Быстро. Ну?! Подъём, говорю! Включайте свет, энергонадзор. Она давно уже подползает по канализации к Африке. Плакали мои денежки...
НИНА. Лежи!
Зина вздохнула, легла, не двигается, смотрит в потолок.
МИША. А вдруг она вылезла в моей квартире, а?! (Смеётся.) Вот было бы интересно посмотреть, что сделают моя соседка и кот!
НИНА. Наверняка, они будут радоваться! (Хихикает.)
ЗИНА. Просто прыгать до потолка. Ну и злюки вы оба. Всё, я пошла.
НИНА. Лежи!
МИША. Тише! Там кто-то в углу!
Зина посмотрела на часы, легла, плачет.
ЗИНА. Да, энергонадзор, вы правы. Там кто-то в углу. Что-то чёрненькое там в углу белеется, охо-хо. Поздно. Называется: от винта. (Молчат.) Миша, как вас по отчеству?
НИНА и МИША. Григорьевич!
ЗИНА. Ну да, Григорич. Уберите ногу, Михаил Григорич. “Ногу, Зорька!” - моя ба-бушка говорила корове, когда её доила. Поздно. Ногу, Михаил Григорич. А ты - убери бампер. Сто раз сказала. А у вас, Михаил Григорич, костлявые коленки, острые сильно, я вся в синяках завтра буду. Вы как рыбий, обглоданный кошками, скелет, не кормят вас дома? Господи, ну скажи ты мне, за что я такая несчастная?!
НИНА. Что ты командуешь? Что ж ему и мне теперь - вдвое сложиться теперь из-за те-бя? Ты не одна тут. Надо было купить кровать поширше.
ЗИНА. (Рыдает.) Отстаньте от меня! Поширше! Я же не могла предполагать, что буду на своей кровати на старости лет “ля мур дэ труа” бацать!
МИША. Вы совсем не старая, Зинаидочка...
ЗИНА. Ах, Миша, Михал Григорич, добрая душа, лягте на моё место, а я туда, на ваше, поменяемся, чтоб вы не сплетались и не расплетались бы, а то у меня уже нет сил терпеть это шевеление под одеялом, пожалуйста, прошу вас, а? Меня всю колотит просто!
НИНА. Ясный перец, колотит. Поменяйся, Миша.
МИША. А разве я против? Пожалуйста!
Поменялись с Зиной местами. Теперь Нина и Зина рядом, а Миша - с другой стороны, у них в ногах. Поворочались, устроились, молчат, смотрят в зеркала на потолке, вздыхают все трое.
ЗИНА. (Плачет.) Ну зачем, зачем я их прибила на потолок, дура?! Невозможно же ви-деть это, как мы втроем возлежим на ложе, зачем, ну?!
НИНА. Сама говорила - для сексу.
ЗИНА. (Плачет.) Заткнись! Хватит!
НИНА. И совсем даже ноги не пахнут, с чего ты взяла?
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Ах!!!
ЗИНА. Ну, а теперь-то вы чего вздыхаете, чего, ну?!
МИША. Так просто. (Пауза.) Хорошо лежим.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Не слышите её? Нет?
МИША. Нет.
НИНА. Нет.
ЗИНА. И я нет. (Помолчала.) Я хочу курить. Где мой портсигар?
НИНА. Тут, на тумбочке.
Зина щёлкнула зажигалкой, осветила лицо. Прикурила, лежит, смотрит в потолок.
ЗИНА. Прям как в анекдоте: просыпается девица рано утром, с бадуна, смотрит, а во-круг неё на постели три мужика голых спят. Девица закурила и говорит: “Ах, видела бы моя мама, что я курю! ”... Вот так и я.
Нина хихикнула. Миша тоже. Молчат.
МИША. А я - не курящий, а так люблю сигаретный дым. Отец у меня курил “Приму”. Мать почему-то его за курево хвалила и говорила: ”Кури, кури - моли не будет... ” Я вот не курю и моли в комнате полным-полно... Может, начать?
ЗИНА. Михал Григорич, знаете, что у вас есть хобби?
МИША. Хобби, у меня? Да, есть...
ЗИНА. А знаете, какое?
МИША. Какое?
ЗИНА. Ваше хобби - любите поговорить. Так? Так. Без конца при чём. И о чём угодно.
МИША. Я буду молчать.
ЗИНА. Нет, говорите, что же теперь делать в такой ситуёвине.
МИША. Нет, я не буду.
ЗИНА. Ах, перестаньте!
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Странно, вы тоже стали говорить “ах”, как и я. Да, Ниночка? Скажи?
ЗИНА. Скажи, да покажи, да дай потрогать. Дурной пример заразителен. Я восприим-чива и переимчива - с тремя “и”. Ну, говорите?
МИША. Что говорить?
ЗИНА. Да что хотите говорите, не лежать же так молчки, как пни на лесоповале. Гово-рите, рассказывайте, не молчите, ну?
МОЛЧАНИЕ.
МИША. Хорошо. (Вздохнул, улыбнулся.) Дайте мне на секундочку ваш портсигар.
ЗИНА. Берите. Китай. (Протянула портсигар Мише.)
МИША. (Сел на кровати, вертит портсигар в руках, улыбается.) Вот вы сейчас взяли его в руки, подали мне, а у меня в голове возник сразу целый монолог, огромная история о портсигаре! Вы видите, крышка у него такая гладкая, чистая, что даже сейчас, в полумра-ке, она отражает свет - какой-то свет! печали свет? - откуда он падает? - это и из окна, от фонаря, который там, на улице, в темноте качается, - и от зеркал, которые на потолке, - и от огоньков ёлки, да и ёлочка сама блестит - серебряная пластмасса! - и вот крышка порт-сигара вбирает в себя весь этот крохотный, почти несуществующий свет, аккумулирует его в себе - ах, как я люблю электричество и всё, что с ним связано! - Боже мой, у меня сегодня первый раз в жизни прогул! (Смеётся.) - и вот крышка портсигара вбирает, акку-мулирует этот свет и вы видите: она выдаёт, начинает излучать свой собственный свет; если в темноте чуть-чуть повернуть портсигар, открыв крышку, то он начинает вдруг све-титься...
ЗИНА. Бликовать...
НИНА. Сверкать...
МИША. Да, да! Светить, блестеть, сиять, бликовать, светиться, отражать, гореть и ”зайчик” от него прыгает по потолку, свет снова возвращается в зеркала, потом на окно и на улицу, потом на ёлочку, и вот теперь - на ваше лицо, Зина! Вы видите, видите?! Весь этот крохотный свет, что вокруг нас есть и был, из всех предметов, собравшись на крышку портсигара, перешёл, вместился, вошёл в ваше лицо, в ваши глаза и остался там, в нём - поразительный фокус!
НИНА. А мне? Я тоже хочу!
МИША. А теперь - в ваше лицо и в ваши глаза, Нина, и теперь в ваших глазах останет-ся этот печальный свет... (Пауза.) Как мне нравится это тихое переползание света с лица на лицо, из глаз в глаза, а вот теперь - свет в моих глазах, на моём лице, видите, видите?! Этот свет как-то соединил нас всех вместе, троих, но он, соединяя нас, оставил и черточку печали во всех нас, в каждом нашем лице, в наших общих глазах, понимаете?!
МОЛЧАНИЕ.
Странно, правда?
НИНА. Что?
МИША. То, что я рассказываю - странно и глупо.
ЗИНА. (Вытерла слёзы.) Заберите его, дарю, мне не надо...
МИША. Правда? Можно?! (Вертит портсигар в руках, смеётся тихонько.) Спасибо. Я возьму. Не буду по русской привычке отказываться. Какой чудесный портсигар. Какой чудесный портсигар! Теперь он мой! (Тихо смеётся.) Он делает свет и тени. Тени и свет. Дома на моей кровати я буду играть по вечерам лучиком портсигара. Свет его будет пол-зать по моим стенкам, по окну, по моему лицу, глазам, по старому креслу, по люстре. Я соберу весь печальный свет, который будет в полумраке моей комнаты, а потом направлю себе в лицо и буду плакать...
НИНА. (Плачет.) Миша! Мы вдвоём будем плакать, ты забыл?! Или передумал?!
МИША. Вдвоём! Обязательно вдвоём! Нельзя ни на минуту разнимать рук, если лю-бишь. С любимыми не расставайтесь. Да, да.
ЗИНА. А я? А меня?! Я тоже хочу сидеть на вашей постели и играть портсигаром! А меня! Меня забыли?! А я?!
МИША. Нет, нет, не забыли! Дайте вашу руку, Зиночка! Вот так...
Сидят на кровати, соединив руки. Молчат. Миша подержал руки женщин, отпустил, все трое вздохнули, снова легли, забрались под одеяло.


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:56 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Re: Re: Мы едем, едем, едем...

Итак, о портсигаре. Я ещё не всё рассказал. Я очень люблю мужские штучки. Как бы это точнее сказать, есть такие мужские штучки, которые мне всегда нравились, но кото-рые я никогда не мог иметь из-за недостатка средств. Эти мужские штучки не являются украшательством, украшением, бабством в плохом смысле слова, нет! Но без них совре-менный мужчина, как я его представляю, не может привлекательно выглядеть, да и вооб-ще - существовать, потому что мужчине, должно быть, так приятно иметь, скажем, краси-вый портсигар! Есть из кожи ещё, из серебра, в витрине однажды я видел золотые даже... Или, скажем, запонки; есть разные, даже с бриллиантами! - они так посверкивают, когда мужчина поднимает руки, ослепляют незнакомых и знакомых дам! - и в запонках, в их сиянии, блеске, сверкании, свечении есть что-то таинственное! Или вот есть красивые зажигалки; с колёсиком, с кнопочкой. А часы?! Сколько разных часов! На цепочке, с браслетом, кулончиком... Знаете, есть маленькая удача мне в том, что я такой огрызок, лилипут...
НИНА. Ты не огрызок и не лилипут! Миша, не надо!
ЗИНА. Миша, вы всё ещё обижаетесь? Мне стыдно, что я так сказала!
МИША. Ну, хорошо; в моём маленьком росте есть и своё преимущество, маленькое достоинство и знаете в чём: дело в том, что когда я хожу по улице, то я близко к земле и всегда нахожу на асфальте разные вещи; зажигалки, старые зонты - ах, бывают с изогну-той ручкой! - кошельки; обычно пустые, но из кожи, с застёжкой, красивые! - а ещё мундштуки, щипчики, ножнички - ах, у меня вся квартира этим завалена! - многое, правда, негодно к употреблению, сломано, раздавлено, испорчено, но как приятно всё же иметь всё это дома, я не только мужские потери нахожу, но и женские; заколки, пуговки, шпиль-ки, сумочки, дешевые кольца, браслетики из проволоки, - ах, вы не представляете, как приятно это всё рассматривать, закрывшись от соседки, чтобы не дай Бог, не вошла бы за своим котом и не увидела бы меня за этим занятием - рассматриваением найденного! - не подумала бы, что я - свихнутый, хотя - свихнутый, конечно же, клептоман или как это там называется - не помню. Нехороший человек я. Признаюсь - нехороший. Я никогда не от-ношу найденное в стол находок, потому что уверен, что люди, потеряв что-то, прощаются сразу же, навсегда прощаются с потерянным, и сразу же забывают об этих вещах, никогда не ищут их, и в комиссионку я их не отношу, не могу продавать чужое, а просто любуюсь, рассматриваю всё это и радуюсь, что я - такой маленький и нахожу благодаря моему росту такие замечательные вещи! Всё разложено у меня по столам, по полочкам, зонты по сте-нам развешены, но это только на ночь, на ночь! - чтоб соседка не увидела, и вот я ложусь среди этого множества вещей, которые мне и не мне принадлежат, и смотрю, как зонты и зажигалки мои блестят в темноте - ах, как это красиво!
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Когда вы позовёте в гости?
МИША. Как только прибью на потолок зеркала, как у вас в вашей квартире! Накоплю денег, куплю зеркала и приколочу их туда! Я и не мог подумать, что это так красиво, и вот когда увидел это в вашей квартире...
ЗИНА. (Хлюпает носом.) Я ненавижу мою квартиру!
МИША. Перестаньте, не нервничайте из-за этого чертова самолёта - поздно. Знаете, мы жили в комнате с мамой и папой. У папы была машина - грузовик. Я помню даже до сих пор её номер: 41-89 КЩВ. Папа приезжал к дому, ставил грузовик под окнами во дво-ре, садился обедать и машина на час принадлежала мне! Да, мне! Мы с соседскими маль-чишками залезали в кузов и играли в “уголки”! (Хохочет.) Четыре игрока занимают уголки кузова в машине, а пятый пробует занять уголок, когда эти четыре меняются местами, пе-ребегают... (Вытирает слёзы, улыбается.) А в выходной день машина целый день стояла во дворе. Отец пил водку, и пел про крылья и плакал... (Пауза.) Простите. Я действительно болтун и даже змею заговорил своим нудным голосом. Её не видно и не слышно - не дви-гается...
МОЛЧАНИЕ. Женщины вытирают слёзы.
Зиночка, Ниночка, что с вами?!
ЗИНА. (Рыдает в подушку.) Ничего!!! Ничего!!! Ничегошеньки!!!!
НИНА. (Рыдает.) Ничего! Ничего! Ничего!!!
МИША. Перестаньте, пожалуйста! Нина, какой у вас повод? Никакого! Завтра Новый Год, новая жизнь! А у вас, Зина? Самолёт? Пусть летит! Даже лучше, что вы встретите Новый Год дома!
ЗИНА. Нет у меня дома!!! Змеюшник у меня есть!!! Ничего мне не надо! Что - дом?! Четыре стенки?! Я одна, одна, понимаете?! Где я такого найду, как вы, Михаил Григорье-вич?! Чтоб мне так по вечерам говорил бы, рассказывал про жизнь, про всё вокруг, про портсигар вон, где, ну?!
НИНА. Не плачь, Зина, перестань! (Рыдают обе.)
МИША. Вы ещё найдёте себе хорошего мужа!
ЗИНА. (Села на кровати, закурила снова.) Какого?! Этих?! Как мои дружбаны?! Или ка-кого-то другого? Где?! Вы выйдите на улицу, посмотрите, посмотрите вокруг, на прохо-жих: ведь не на кого же глаз положить, не на кого, ведь не лица у всех кругом, а рыла, сплошные рыла вокруг кругом, не так?! Вы в них только вглядитесь, в тех, кто мимо вас бежит, посмотрите внимательнее, ну?! Я по радио слышала, что есть такое мнение, гипо-теза, что ли, научно не доказанное мнение, что миллион лет назад человек - вывернулся. Ну да. То есть, раньше у людей всё, что сейчас снаружи - внутри было. А потом человек свернулся и вот то, что у нас на лице на нашем есть - это и есть наша душа. А другая душа - ушла в тело, внутрь. Поняли? И вот те рыла, что вы видите вокруг, на улице есть - это и есть их души. Понятно? А дружбаны, докладываю как энергонадзору, - ворьё, идиоты и рыла позорные. Один меня всё таскал на фильмы со Шварцнеггером и Ван Даммом. По-том один раз по пьяни признался: “Завожу, говорит, тебя, Нинок, хочу с тобой переспать. Потому как, говорит, в этой демонстрации мускулов хотя и есть что-то педерастическое, но ты даже не представляешь, Зинок, как классно после таких фильмов с бабами трахать-ся!” Извиняюсь, но это я его - цитирую, гада. Понятно, нет? То есть, иди в кино, любуйся на настоящего мужика, а потом дома свет туши в постели, глаза зажмуривай с ним, с этим рылом. Ай, да что рассказывать вам, Михаил Григорьевич. Выйдите на улку, да поглядите. И на мужиков, и на баб. Туды-сюды годы свои раскидала, а такого вот как в кино всё нету и нету, одни медузы кругом, квашни, слизняки. А я уже и старпень, уже и сороковник разменяла, уже и никому и не нужна...
НИНА. (Плачет.) Зина, не надо, перестань...
Все трое плачут. Смотрят в потолок.
МИША. (Провёл пальцем по своему лицу.) У меня ужасная душа...
ЗИНА. Самая страшная душа среди вас - я.
НИНА. Некрасивее меня среди вас - нету. Страшнее меня только моя жизнь.
Рыдают. Смотрят в потолок.
ЗИНА. Только теперь я поняла, что я сделала не случайно эти зеркала! Это меня Бог надоумил! Чтоб я каждую ночь на свою безобразную душеньку глядела бы!
НИНА. Почему я такая уродина?!
МИША. Зиночка, Ниночка, вы обе красавицы! Мы найдём вам мужиков! О, горе! В смысле, мы так хорошо, спокойно лежали, перестаньте, не разрушайте тишину, успокой-тесь! А где наша змея, а где, а где? А ну послушаемте её, где она, где она, она где-то тут ползает, а где она...
ЗИНА. Она по канализации фекалии рассекает, забудьте её! А мы вот, лежим, тут, трио бандуристов...
В ванной грохот. Все замерли.
ЗИНА. (Перепуганно.) Что?!
По полу коридора что-то скачет. МОЛЧАНИЕ.
Кто скачет там?!
МИША. Кто скачет, кто мчится в ночной тишине...
НИНА. Это колготки порвались.
ЗИНА. Какие колготки?
НИНА. В которые ты лук на зиму насовала.
ЗИНА. Я приказала, а ты совала. Это были крепкие, почти целые, английские колготки. Как они могли порваться?
МИША. Зиночка, Ниночка, не двигайтесь, не дышите, я понял! Это змей! Он захотел покушать, увидел на стенке человеческое туловище, полез к нему, начал есть туловище, проел дырку, лук начал сыпать и убил его! Ура! Конец! Ещё полчаса полежим так и мо-жем вставать!
МОЛЧАНИЕ. Зина и Нина хохочут. Пауза.
ЗИНА. Какой бред вы мелете, Миша. Совсем не в жилу. И не смешно. (Хохочет.) Если он ползает по ванной, то надо, правда, дверь захлопнуть, вызвать милицию и так далее. (Пауза.) Впрочем, чёрт с ним. Пусть ползает, где его душенька длинная скользкая хочет. Всё равно. (Накрылась одеялом, молчит.)
НИНА. (Вздохнула.) Я тоже думаю: чёрт с ним.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Впрочем, не так уж и плохо в моей квартире. Зараза, я вымазала тушью моё фэ-эргэшное бельё.
НИНА. Есть специальные порошки, отстираем.
ЗИНА. Да, не так уж и плохо. (Легла на бок, устроилась поудобнее.) Свет этот маленький тут, тепло, уютно, чисто. Зеркала, правда, эти чёртовы оторву завтра же и подарю вам, Михаил Григорьевич, на Новый Год. Очень мне нравится в моей квартире, да, да! Михаил Григорьевич, рассказывайте про вашу: она такая же по метражу, окно, антресоли, да?
НИНА. И мне интересно.
МИША. Мы можем сейчас подняться и сходить ко мне - это три минуты.
ЗИНА. Нет, будем лежать. Нужно всё довести до логического, так сказать, конца. Мне интересно, что будет дальше. Ну, рассказывайте, как ваша комната выглядит, о чём вы думаете, лёжа по ночам на кровати, ну?


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:58 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Хэлика
Театрал

Jul 2006 [Cообщений: 814]
Город:
Мы едем, едем, едем...

МИША. (Улыбается.) О чём я думаю? (Молчит.) Милые, милые Зиночка и Ниночка! О чём может думать одинокий уставший стареющий мужчина, лёжа по ночам на своей коро-тенькой - как раз по его росту - постельке? О том же, о чём, наверное, и вы, Зиночка и Ни-ночка. Лежу и думаю: зачем всё? для чего всё? почему всё так, а не так? где цель? почему для всех - и больших, и маленьких - одинаковый исход, конец?... А в последнее время ста-ло ещё страшнее: я просыпаюсь ночью и не помню ничего - кто я, где я, что я, почему я. Это состояние продолжается двадцать секунд, пока на меня не навалится весь груз про-шедшего, прошлого, прожитого, но в начале, когда откроешь глаза и не знаешь - кто ты и зачем ты, в начале, когда ты как новорожденный, когда не знаешь ни своего возраста, не знаешь себя - ни разу в зеркало не видел, не знаешь своих знакомых, не знаешь улиц, по которым ты ходил столько лет, не знаешь листьев, воды, солнца, моря, неба, воздуха, не знаешь горя и радости - не знаешь ничего: в эти двадцать секунд так сладко и так страш-но, девочки мои. А потом рухнет на тебя скала, войдёшь в ум, как моя мама говорила, всё вспомнишь, всю свою жизнь и станет так скучно и тоскливо - и до самого пасмурного ут-ра, зари, не спишь, ворочаешься, и снова и снова всё время стучит в голове вопрос: зачем? для чего? почему? кто я? где я? отчего Жизнь и отчего Смерть? отчего и почему всё, всё?!
МОЛЧАНИЕ.
(Вытер слёзы.) Я никогда не был счастлив. Я не могу вспомнить дня, когда я мог себе сказать: вот, запомни этот день, ты счастлив, потом - вспоминай этот счастливый день. Ни разу не было. Вот, разве что, сегодня, сейчас... Сегодня я счастлив, да.
НИНА. И я. Сегодня. Только сегодня.
ЗИНА. А я была один раз студенткой счастлива. В техникуме. Нашла в магазине хлеб-ном на полу двадцать копеек, купила четыре пирожка с повидлом, такие - в солидоле, - вышла из магазина, весна, с крыши капает! - укусила пирожок, повидло с другой стороны вылезло и на пальто мне капнуло, я пальцем слизнула повидло, и шла по улице, жевала пирожок и такая была счастливая - от того, что весна, что солнце, что повидло капнуло, что пирожок горячий. Вот так. (Пауза.) Еду в первом классе, а вспоминаю мою помойку. Колбасы в холодильнике полно, а счастья - нету. (Молчат, вздыхают, смотрят в потолок.)
МИША. Я так хочу колбасы.
НИНА. Я только что хотела тоже самое сказать.
ЗИНА. И я. (Молчат, вздыхают.)
НИНА. Я бы сходила, но я так её боюсь.
ЗИНА. Кого?
НИНА. Змеюгу эту. Змеину. Змеищу.
ЗИНА. Никакой змеюги тут давно нету. Она бы дала чем-то о себе знать. Мы лежим тут так просто потому, что нам так нравится.
НИНА. Ну дак сходить?
МИША. Никуда вы, Ниночка, не пойдёте.
НИНА. Нет, я пойду, Михаил Григорьевич, для вас!
МИША. Почему для меня?
НИНА. Потому что вы голодны и я готова для вас рисковать жизнью!
МИША. Ниночка!
Нина выскочила из-под одеяла, на цыпочках вынеслась в другую комнату, тут же прилетела назад с кастрюлей, бутылкой, чашками, ножом. Взлетела на кровать.
НИНА. Ух!
МИША. Ниночка! Как вы можете?! Это опасно!
ЗИНА. Для него она готова рисковать жизнью, а для меня - нет! Подруга, эх! (Нина и Миша смотрят друг другу в глаза, улыбаются, держат одну тарелку вместе.) Хвалит пялить-ся! Колбасу у меня спионерили! Ну вот, я тоже хочу есть! Дайте сюда!
Вырвала из рук Нины и Миши тарелку, ест. Принялись все трое есть, разложив еду на одеяло.
НИНА. (Вдруг.) Ах!
МИША. Что, Ниночка?
НИНА. Я оставляла вас двоих одних.
ЗИНА. Кто?
НИНА. Я.
ЗИНА. Скажи - чайник.
НИНА. Чайник.
ЗИНА. Мой отец начальник.
НИНА. К чему ты это?
ЗИНА. К тому, что ты вылетала на одну секунду.
НИНА. Всё равно.
ЗИНА. Ах, успокойся. Михаил Григорьевич давно уже положил руку на мою ногу.
МОЛЧАНИЕ.
НИНА. Как положил? Это правда?
МИША. Да, кажется. Там под одеялом темно.
НИНА. Он на мою положил!
МИША. Ниночка, Зиночка, у меня две руки! Не надо ссориться. А сейчас обе руки вот, тут, на воздухе, видите? Сейчас мы едим, и даже выпьем, и я снова скажу мой знаменитый тост о женщинах - Зиночка ещё не слышала!
НИНА. Я не взяла стаканов, как же мы выпьем? Под тост надо чокаться.
ЗИНА. И так чокнулись. Выпьем из горлышка.
НИНА. Из одной бутылки все втроем?
ЗИНА. Ну и что?
НИНА. Но ведь это же почти что - поцелуй.
МОЛЧАНИЕ.
ЗИНА. Ну и очень хорошо. Что ж тут такого? Почему мы с тобой не можем поцело-ваться друг с другом и с Михаилом Григорьевичем? Есть повод нам не целоваться?
НИНА. (Молчит, ест.) Действительно, повода нам не целоваться - нету. Давайте вы-пьем, поцелуемся.
Пьют по очереди из горлышка. Миша взял бутылку, прочистил горло, встал на кровати, ска-зал:
МИША. “Друзья мои! Есть право у седого сказать вам всем приветственное слово! ”
ЗИНА. Ну, какой же вы седой?
НИНА. Не перебивай! Мой Миша умеет произносить тосты и считает дикие суммы в голове, в уме!
ЗИНА. Мой Миша, мой Миша, заколебала! Трундит! Имей совесть хоть в моём при-сутствии!
МИША. Секундочку, я ещё не закончил. Итак, “приветственное слово! За наших жен-щин, дочерей народа, за красоту души их золотой! Пусть всё сильнее любят год от года нас! Если мы любви достойны той!...” (Выпил, сел на кровать, ест.)
Молчат, едят.
А теперь - споём! И хотя мне медведь на ногу, то есть - на ухо! - наступил - я запеваю! Три-четыре! “Мы едем, едем, едем в далёкие края! Счастливые соседи! Весёлая семья!...” (Нина и Зина хохочут, подпевают.) “Тра-та-та! Тра-та-та! Мы везём с собой кота! Чижика, собаку! Петьку-забияку! Обезьяну, попугая, вот компания какая! Вот! Компания какая!!!..” (Хохочут, хлопают в ладоши.)
МИША. А теперь, Ниночка, самое время вам показать нам ваш театр. Пионерский те-атр теней! Я уже видел, хотя посмотрю с удовольствием ещё раз, а вот Зиночка ещё не видела!
НИНА. Ах, нет, я не могу, я стесняюсь!
ЗИНА. Ладно, фука-ляка-бука-бяка - вперёд.
НИНА. Скажи волшебное слово, а то не буду.
ЗИНА. Ну, пожалуйста, пожалуйста, давай, покажи, ну?
НИНА. Обещай, что не будешь смеяться?
ЗИНА. Да не буду. Обещаю. Давай!
Смеются. Нина соскочила с постели, взяла чемодан, снова забралась на кровать, поставила экран себе на колени, приспособила лампу, фигурки. Миша и Зина сидят у другой спинки кро-вати, жуют колбасу и хлеб, смеются. Нина включила лампу, экран осветил лица Миши и Зины.
НИНА. Готовы?
МИША и ЗИНА. Готовы!
Нина нажала кнопку магнитофона - запела скрипочка. И снова на экране мальчик и девочка целуются, руки друг к другу тянут, лебеди над ними летают, трава колышется, солнце всхо-дит, луна заходит, девочка машет мальчику рукой, мальчик машет девочке рукой, девочка уходит, а мальчик играет и играет на скрипочке - грустно и протяжно; и снова лебеди лета-ют, но уже тучи на небе, солнца не видно, старуха выходит - злая и растрёпанная, тянет старуха мальчика за руку, в подземелье; девочка бежит, протягивает к мальчику руки, но - нет уже его, одна девочка осталась, плачет она горько и скрипочка плачет. Нина выключила магнитофон. Вздохнула. Убрала экран, нажала выключатель лампы. Темно стало в комнате.
НИНА. Всё. Будем спать. Михаил Григорьевич, ложитесь посерединке, чтобы никому не было бы обидно... Спать.
Легли в рядок. Молчат, смотрят в потолок.
НИНА. Спите.
ЗИНА. Спите.
МИША. Спим.
МОЛЧАНИЕ.
Ах!
НИНА. Что вы вздыхаете?
МИША. Жалко. Что всё прошло - жалко. Знаете, о чём я думаю? Я думаю о том, что когда-нибудь всё-всё-всё закончится, как и этот сегодняшний день, и мы все умрём. По-нимаете?
НИНА. Понимаю.
МИША. Слышите, Зиночка? (Зина молчит.) Спит, Зиночка. Спите и вы, Ниночка.
НИНА. А вдруг она правда вылезет?
МИША. Кто?
НИНА. Змея.
МИША. А вы тоже заметили, что она там в клетке в опилки зарылась и лежит?
НИНА. Заметила. И Зина заметила. Может, закрыть клетку?
МИША. Не надо. У неё всё равно зимняя спячка началась, до весны. Я большой спе-циалист по общению с животными. Меня и птицы клевали, и собаки кусали, и чего только со мной не было... Пусть спит змея. Спите и вы, Ниночка. Спите и вы, Зиночка. Спите, девочки. Мои дорогие девочки. Спите. А я буду ваш сон сторожить. Завтра - а завтра бу-дет завтра. Посмотрим, что будет завтра. Другая жизнь завтра. Спите, Ниночка, спите, Зиночка, а я вам песенку спою тихохонько: “Мы едем, едем, едем в далёкие края! Счаст-ливые соседи! Весёлая семья! Тра-та-та! Тра-та-та! Мы везём с собой кота! Чижика, соба-ку! Петьку-забияку...”
Темнота в комнате сгущается, а потом вдруг рассеивается, становится светлее: то ли от фонаря с улицы, то ли ёлочка в углу вдруг начала ярче мерцать огоньками.
Но спят все.
Тишина.
Вылезла из-под кровати змея, легла на одеяло, зевнула, ощерив клыки, свернулась в клубок и ус-нула. Тоже.
Спят все.
ТЕМНОТА

КОНЕЦ
апрель 1995 года
© Все авторские права сохраняются.
Постановка пьесы на сцене возможна только с письменного согласия автора.
© 1995 by Nikolaj Koljada


__________________
Если б знали вы, как мне дороги....

Old Post 21-09-2006 17:59 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Алена
Гуру

May 2006 [Cообщений: 1537]
Город: Москва

Хэлика, ты молодец! Проделала такую работу выкладывая сюда пьесы.

Ну а если кому-то будет удобнее их скачать, то я залила их на вэбфайл:
"Уйди-уйди": http://www.webfile.ru/1116688
"Мурлин Мурло" http://www.webfile.ru/1116691
"Мы едем, едем, едем..." http://www.webfile.ru/1116693

Old Post 21-09-2006 18:05 инфо об авторе | жалоба | IP: Записан | редактировать | ОТВЕТИТЬ и ЦИТИРОВАТЬ
Время GMT. Текущее время 14:27.   
Страниц (11): « Первая ... « 6 7 [8] 9 10 » | ... Последняя »  

Версия для Печати Отправить страницу на Email Подписаться на Тему
Перейти на:
Оценить эту тему:
 
ПОИСК ПО ФОРУМУ | НАСТРОЙКИ | РЕГИСТРАЦИЯ | СОБЫТИЯ | УЧАСТНИКИ | ВЫХОД | admin