Журналист, идущий на интервью, должен твердо знать, какие вопросы он не имеет права задавать своему собеседнику. Спросить актрису театра "Современник" Елену Яковлеву об "Интердевочке" означало для меня профессиональное самоубийство. И все же заговорили мы не о театре, а о кино.


- Лена, недавно по телевидению показали фильм памяти Виталия Соломина "Черный квадрат", в котором играли и вы. Что можете сказать об ушедшем коллеге?

- Очень сложно о нем говорить, потому что других пересечений у меня с Виталием не было, а на съемках этого фильма он практически ни с кем не общался. Мне показалось, что он - человек скрытный, замкнутый. Не тусовался, как это обычно бывает на съемках, баек не рассказывал, больше лежал с полузакрытыми глазами. Может, только у нас он был такой? Иногда мы его все-таки пробивали... Но гнетущим молчание Виталия назвать не могу, он не напрягал им окружающих.

- А вообще жизнь часто заставляет вас вспоминать "memento mori"?

- К сожалению, да. Еще не забылась утрата Иннокентия Михайловича Смоктуновского, год назад из жизни ушел Олег Ефремов. Я не верю людям, которые говорят: мы не боимся смерти. Я об этом без паники думать не могу.

- Любите жизнь? Что же для вас главное в этой жизни?

- Раньше на этот вопрос я отвечала: кино или театр. Мучилась, боясь обидеть и то, и другое. Скажешь кино - обидишь театр, и наоборот. Точнее, не они обидятся, а я их обижу. Теперь же на вопрос: "Что для меня главное в жизни" - я могу дать абсолютно четкий ответ: "Семья".

- История вашей любви с актером "Современника" Валерием Шальных предана гласности...

- У нас было так: я была замужем, а Валера не был женат. То есть женщина ждала от него ребенка, и он обещал на ней жениться... В это время мы и "зароманились". Дочка у него родилась, но женился он на мне.

- Вы счастливы в браке?

- Из дома Валера не сбегает, налево не ходит, все хорошо. Я не знаю, что такое счастье, но вот жена Ландау пишет в своих воспоминаниях, что была счастлива. А я думаю: боже мой, как можно было так жить! Как можно любить человека, изменяющего тебе на каждом шагу! Я была просто потрясена, возмущена, говорила: не может быть такой человек лауреатом Нобелевской премии! Шучу, конечно, но... Коре Ландау нужно было совершить какой-то поступок, обратить на себя внимание, что-то делать, а не просто плакать в подушку. Ведь муж привел любовницу в дом, да еще попросил не выходить из комнаты в ближайшие три часа! Я бы очень хотела сыграть такое, но пережить самой - никогда!

- Вы работаете в "Современнике" с 1984 года, но на три года уходили в Театр имени Ермоловой. Почему?

- Мне, молодой актрисе, со всех сторон жужжали: что ты там, в "Современнике", сидишь? Ничего путного тебе сыграть не дадут, все расписано. Для этого есть такая-то актриса, для другого - этакая. А когда Владимир Андреев предложил в ермоловском театре главные роли - в "Идиоте", например, в "Горе от ума" - я поняла, что крыша есть. Но за три года пребывания там почувствовала, что роднее "Современника" быть ничего не может. Все три года сравнивала: а как это было там? И каждый раз сравнение было не в пользу ермоловского театра. Не потому, что там актеры или репертуар хуже, нет. Просто тот коллектив - не родной! Я удивляюсь некоторым актерам, легко порхающим из театра в театр. Я понимаю, когда приглашают в антрепризу - можно сыграть и вернуться. Многие актеры, в свое время ушедшие во МХАТ, часто интересуются: ну как там, в "Современнике"? Вот поэтому я вернулась в родной дом.

- А в антрепризе вы играете? Чем она хороша и плоха?

- Раз, а то и два в месяц ко мне обращаются с просьбой об игре на стороне. Если уж играть где-то, то в таком спектакле, в который погрузишься от начала до конца. А побежать куда-то, по-быстрому сыграть - зачем? Работы и так хватает.

- Но мечта-то сыграть какую-то сокровенную роль у вас есть?

- У меня их (которые мечты) - множество, две из них осуществились: я сыграла в "Пигмалионе" и в "Играем Шиллера". А об остальных своих мечтаниях не скажу.

- Боитесь сглазить?

- Да! Я ведь мечтала об этом под подушкой, и оно осуществилось. А сейчас что же? Скажешь, бух - одно из двух: да или нет. Зачем говорить тогда?

- Правильно, наверное. В кино снимаетесь сейчас, Лена?

- Только что закончили сериал о следователе Каменской по Марининой - 17 серий. Было предложение из Петербурга сниматься еще в одном телесериале, я отказалась, хотя предложение хорошее - просто нет на него времени.

- А на Западе вам не предлагали сниматься?

- Предлагали, но все это несерьезно.

- Почему?

- Играть на неродном языке - это не играть, а мучиться.

- А если вас дублировать кто-то будет? Андрейченко, например?

- Ну, если так, то пожалуйста. У меня есть английский, но на магазинном, я бы сказала, уровне.

- Вы играете милиционера. Это дает вам возможность понять реальную криминогенную ситуацию в России?

- Нет, не дает, поскольку это - кино. В жизни все происходит намного жестче, нет киношной романтики. Смотреть на трупы в реальной жизни я не могу. Если говорить о том, что криминальное кино, телевидение захлестнуло экраны, то что поделаешь? Выяснилось, что у такого искусства самый большой рейтинг. Каждый канал посчитал необходимым и возможным сделать как можно больше криминальных передач: "Дорожный патруль", "Следствие закончено..." и так далее. Причем идут эти передачи одна за другой, становится страшно. Одна из передач - не буду называть канала, на котором она идет, - посвящена тому, как совершить преступление, которое никогда в жизни не будет раскрыто. Сидят специалисты, всерьез дают советы: ребята, если, мол, последуете нашему совету, никогда вас не поймают, все будет хорошо. Поэтому - совершайте преступления... Нельзя же доходить до такого абсурда! Будь моя воля, я давно бы эту передачу закрыла.

- А вообще вы чувствительный человек? Можете над книжкой расплакаться?

- Конечно. Сказываются индийские фильмы, на которых я воспитана.

- Вы любите музыку. Когда слушали ее в концертном зале последний раз?

- Была недавно на "Нотр Дам де Пари". Французский вариант больше почему-то понравился, чем наш. Почему обязательно нужно делать перепечатку? Может быть, лучше делать по-другому? Повтор - это не то...

- Ну а классику любите? Чайковского, например?

- Не люблю ни оперу, ни балет. Чтобы слушать классику, должен быть соответствующий настрой. Чайковский? Нет, пожалуй. Люблю что-то помощней - Бетховен, Бах. До мурашек по коже.

- За рулем вы сами, кажется, сидите. Не проще ли по Москве добираться с помощью метро?

- Проще, но... Перед спектаклем посторонние впечатления ни к чему: кто-то косо посмотрел, кто-то что-то сказал. А вдруг обидят? Это не раздражает, а напрягает немного. А представьте себе, как ехать в метро после спектакля: с опухшими, красными глазами, носом. Пятнадцать минут на машине - это не двадцать пять на метро. Если едешь на спектакль и попадаешь в пробку, бросаешь машину и идешь пешком.

- Вы говорили, что ваша мечта - сделать сальто на роликовых коньках. Мечта осуществилась?

- Нет. Мои спортивные увлечения связаны с ребенком. Сел он тут на лошадь и ускакал в поле. Я должна, стало быть, находиться все время рядом. Поэтому я решила "освоить" лошадь и вот уже девятый месяц практически каждую неделю езжу верхом.

- Это вам поможет на съемках, правда? Обойдетесь без каскадера...

- Конечно. Сейчас я себя более-менее уверенно чувствую в седле. Так что где-нибудь на съемках галопом проскакать смогу.

- Вы придумали глагол "звездиться". Вам он не грозит?

- Нет, но я смотрю на это с пониманием. Когда у актера начинается такое поведение, все говорят: звездность, зазнайство, а мне кажется, что просто у человека не хватило терпения. Да-да, терпения. Люди-то разные. У меня есть, допустим, кому выговориться - подруге, например. А другой срывается...

- Вы бывали в Америке. Вам понравились наши эмигранты?

- Принимали нас очень хорошо, но вот что мне не понравилось: люди спрашивают в основном о плохом. А это у вас плохо? А это совсем плохо? Я понимаю, это они оправдывают свой отъезд, тем не менее... А тебя такой патриотизм разбирает, что начинаешь защищать то, что самой тебе, в общем-то, не нравится. А о хорошем люди почему-то не спрашивают.